Сбывшиеся сны Натальи Петровны. Из разговоров с академиком Бехтеревой

Ну а завтракали, естественно, в отеле. Нам всегда снимали что-нибудь дешевенькое, где за душ приходилось опускать монетки, за обогрев комнаты (лето было холодное) тоже. Так что с монетками приходилось расставаться.

А в научном плане польза от Эдинбурга была?

Мне там немножечко удалось поднабраться знаний по мышечной физиологии. Хорошая лаборатория, очень чистые госпитали, но ничего сногсшибательного. Хотя честно отбывала все рабочее время, от девяти до шести. Иначе возможны были всякие рапорта, неприятности по линии ВОЗ.

Наталья Петровна, а где произошел исторический разговор двух буфетчиц?

Это мы с вами еще не доехали до Бристоля. Следующей остановкой после Эдинбурга был как раз Бристоль. И Бристоль стоит рассказа. Бристоль я очень ждала. Потому что научным руководителем тамошнего нейрофизиологического института был Грей Уолтер, мировая величина. В пятьдесят восьмом году он участвовал в коллоквиуме по высшей нервной деятельности, который проходил в Москве и частично Ленинграде. Я его видела и слушала. Он был невероятно экстравагантен, например, пробираясь к своему месту, прыгнул через стул. Казалось, мог бы одеться получше, как-никак иностранец, но так было задумано. Иногда, выступая с докладом, появлялся во фраке с бабочкой, что называл «нарядом принца», и держался соответственно.

У него был красивый голос, этим он тоже умело пользовался, знал уйму иностранных языков. По национальности был сложной смесью: отец – немец, мать – француженка, родился в Америке, а считал себя англичанином, хотя на типичного англичанина не был похож. Вот если вы спрашиваете о влюбленностях, не влюбиться в него было невозможно. В институте Грей Уолтер был предметом общей влюбленности и пользовался этим. Но с ним было все равно очень интересно.

И вы влюбились?

Конечно, и я. Чуть-чуть – ничего особенного за две недели не случилось. Могу вам показать картинки, где мы с ним рядом. Когда он фотографировался с женщиной, делал вид, что пожирает ее глазами. Ну пожирал, и нормально, никого же не съел. У него была не совсем обычная лаборатория. Скажем, ползала по полу… кибернетическая черепаха, которая могла реагировать на свет, поворачиваться на звуковые сигналы и так далее.

Вот видите, чувствовала себя плохо эту недельку, стенокардия, и начинаю забывать простые слова. Кибернетическая черепаха…

Вы прекрасно рассказываете тем не менее.

Он регистрировал не только электроэнцефалограмму мозга, как в большинстве лабораторий, а практически все показатели: и парциальное напряжение кислорода, показывающее интенсивность работы нейронов, и сверхмедленные процессы… Я живьем увидела то, к чему сама стремилась. В итоге у нас получилось больше мозговых процессов записывать, и уже люди из института Грея Уолтера приезжали в Ленинград учиться нашим методикам. Был у него такой инженер Купер, который считал, что определенные диапазоны медленных процессов невозможно зарегистрировать, но мы показали, как это делается на золотых электродах, в чем он удостоверился.

На золотых?!

Да, мы начали и продолжаем работать с чисто золотыми электродами, тончайшими нитями. Грей Уолтер был новатором в своей области. Скажем, он еще в тридцатые годы впервые описал возможность по электроэнцефалограмме диагностировать очаговое поражение мозга, в частности, опухоли. Грей Уолтер установил наличие медленных волн ЭЭГ в окрестности опухоли, что в то время было практически единственным способом определить локализацию опухоли. Он же в пятидесятых годах показал, что медленные волны – это не только показатель наличия патологического очага, но и защита клеток мозга в этом очаге и рядом с ним. Потом мы подтвердили этот вывод. Он установил, что так называемые тета-волны, в том числе у детей, – это коррелляты их капризов и, обобщенно, эмоций.

Чего он только не находил в электроэнцефалограмме! Когда он наохотился записывать разные состояния мозга, то помещал испытуемых в соседней комнате, к ним никто не входил, чтобы не создавать помехи и не отвлекать на посторонние события. Он открыл феномен Е-волны (expectancy wave). Это возникновение медленного потенциала в лобных отделах мозга в ходе условно-рефлекторной деятельности человека, когда за двумя сигналами, определенными по времени, следует биологически значимое подкрепление.

Вы знали об этих его работах, когда приехали в Бристоль?