Счастье моё!

Сколько подобных случайных происшествий было в моей жизни: от перепутанной музыки, включенной звукооператором, и необходимости танцевать дуэт с партнером под эту неизвестно откуда взявшуюся фонограмму; от хореографического текста, который вдруг испаряется из сознания и нужно импровизировать, не отставая и вписываясь в рисунок партнеров, до разорванных связок в середине спектакля и неотвратимости его довести до конца…

Мы с Гидоном в Вене. Концерт в величественном Бургтеатре, выступление движется к финалу, и вот, уйдя после очередного номера в кулисы, мы там натыкаемся на грозных то ли охранников, то ли пожарных и в перерывах между выходами на поклон слышим от них грозные требования закончить концерт, потому как, по их предписанию, он должен быть закончен в определенное время и лимит исчерпан. Гидон кидает им несколько жестких фраз и командует всем нам выходить на сцену и довести всю запланированную программу до конца, что мы и делаем. А в кулисах нас ждали грозные стражи порядка. Потом, за поздним ужином, мы будем иронизировать над случившимся и в приподнятом настроении от успешного концерта расстанемся до утра, до следующей репетиции.

С Гидоном мы встречаемся часто, я стараюсь не пропускать его концерты; если в каком-либо городе, в какой-либо стране я узнаю о выступлении Гидона, сделаю всё возможное, чтоб услышать его скрипку.

Мы осуществили вместе несколько работ: программу, посвященную Пьяццолле; спектакль в Латвийской национальной опере, шедший под его записи и с его непосредственным участием; с его подачи я сделала балет “Русские сезоны” в Новосибирском театре оперы и балета; я помогала ему в работе над двумя концертными программами; как ведущая, автор идеи и интервьюер сняла с ним документальный фильм. Гидон – один из важнейших людей в моей жизни: слушая его скрипку, общаясь с ним, я узнаю такие нюансы понимания музыки, которые никто другой не смог бы мне дать понять. Гуляя по Риге, я всё время мысленно возвращаюсь к нашим совместным прогулкам, к его рассказам. Бывая в гостях у Алвиса Херманиса, всегда подхожу к дому на улице Аусекля, где Гидон провел свое детство, Алвис живет по соседству, на параллельной улице.

Вспоминаю строки из книги Гидона “Осколки детства”, где он так простодушно описывал жизнь этого района Риги, этого дома. Его тихий голос, его бесшумные шаги, его приглушенные движения, его мягкая ладонь никогда не выдают бурлящего темперамента, взрывной природы, неукротимой силы Гидона – всё это проявляется, когда он выходит на сцену и смычок касается натянутых струн. Кажется, что в жизни он всегда находится в режиме энергосбережения. Я наблюдала еще одного человека, который вне профессии был тишайшим и безмятежным, это Аркадий Исаакович Райкин, и ладонь у него тоже была мягкой, почти неосязаемой, и такая же метаморфоза происходила, как только он оказывался в сценическом пространстве.

Вильнюс, зима, я и Эгле Шпокайте (Egle Spokaite) бежим на репетицию к приехавшему на гастроли в Вильнюс Кремеру. Греясь в филармоническом зале и слушая Гидона и его ансамбль “Кремерата Балтика”, мы погружаемся в дурманящие грезы, с нашими организмами происходит нечто мистическое… После мы с Эгле обменивались совпадающими ощущениями ирреальности, в которой только что побывали, – волшебства. Вечер этот оставил необъяснимое чувство счастья.

Гидон однажды сказал, что сверху кто-то направляет на избранных фонарь и, когда этот некто попадает в лучи фонаря, случается чудо! Я знаю – этот фонарь направлен на него.

Москва. “Декабрьские вечера” в Пушкинском музее: Гидон выходит на сцену, первые пятнадцать-двадцать минут я видела… я чувствовала, что свет магического фонаря отсутствует, он на Гидона не направлен, но вдруг всё меняется, звуки скрипки обретают мощь и энергию, слезы сладостного наслаждения катятся из глаз…

Концертный зал Бостонского симфонического оркестра, на сцене Гидон и один из выдающихся симфонических коллективов мира, звук скрипки Гидона словно растворяется и мерцает в воздухе, кажется, все слушатели огромного зала перестали дышать, ловя тончайшие нюансы. Скрипка разговаривает, шепчет, дышит. И таких моментов особенного таинства, связанных со звучанием скрипки Гидона, было много, и они не поддаются анализу. Чудо происходит потому, что это Гидон!

Гастрольные путешествия всегда очень сближают; за время перемещения из одного города в другой, из страны в страну, совместных завтраков и ужинов, проживания в одних гостиницах, странствий в одних самолетах и в соседних купе поездов стираются официальные рамки общения, открываются скрытые бытовые детали, стеснительность постепенно улетучивается, и приходит теплота товарищества. Вероятно, поэтому именно на гастролях случаются любовные романы, иногда перерастающие в долгосрочные, иногда короткой вспышкой загорающиеся и гаснущие при первом шаге возвращения на исходную территорию.