Счастье моё!

Вот уже четыре года, как я перемещаюсь на постановки из одной страны в другую, месяцами не бывая в Москве, дома. Сейчас я осознала, как утомилась от переездов, гостиниц, новых лиц, а главное – от невозможности изъясняться на своем языке. Я поняла, что никогда не уеду надолго из своей страны – мне нужна Москва; мне нужна моя Пречистенка; мое окно, в которое я на нее смотрю; мне необходимо ощущение, что в любую минуту я могу сесть в поезд и через три с половиной часа оказаться в моем Ленинграде; мне необходимо нырнуть в коридоры родной Школы-студии МХАТ и услышать хаос студенческих голосов; знать, что я могу позволить себе болтать с друзьями ни о чем, смеяться без явного повода, просить помощи без угрызений стеснительности; случайно встречать на улицах дорогих сердцу людей; запираться в своей квартире и упиваться ее многозначным безмолвием. Здесь я нужна, здесь меня ждут, здесь мой дом.

«Табакерка»

В “Табакерку” меня привел Женя Каменькович, с которым мы учились в ГИТИСе в одни годы и с тех давних времен дружили. Он задумал делать “Затоваренную бочкотару” Василия Аксёнова и позвал меня в работу в качестве режиссера по пластике. К тому времени уже гремел успех “Клопа” и сделанных с Виктюком “Служанок”, я уже преподавала в ГИТИСе, была модным и известным хореографом.

“Табакерка” тогда была местом привлекательным, там варилось живое театральное дело. Некоторых из начинающих актеров “Табакерки” я знала еще по ГИТИСу. Курс Табакова, второй по счету его курс, учился со мной в одно время: они на актерском факультете, я – на режиссерском. На этом курсе учились Лёша Серебряков, Серёжа Беляев, Марина Зудина, Саша Мохов, Дуся Германова, Серёжа Шкаликов… поступили они на год позже меня, и, когда были на последнем курсе, я уже выпустилась и начала в ГИТИСе преподавать. Первые два года моего учительствования я совмещала с учебой в гитисовской ассистентуре и по необходимости исполняла функции педагога– ассистента у тогдашней заведующей кафедрой сценического танца Татьяны Николаевны Кудашевой, бывшей солистки Ансамбля народного танца Игоря Моисеева, жены Сергея Кудашева – сына Марии Кудашевой-Роллан и, следовательно, пасынка Ромена Роллана. Татьяна Николаевна была дамой суровой, всегда подтянуто-элегантной, державшей со всеми непреодолимую дистанцию, но ко мне относящейся с нежным покровительством. И так сложилось, что на табаковском курсе я даже успела немного попреподавать. Талантливые, красивые, они были интересны, привлекали к себе внимание.

Придя в “Табакерку” ставить “Затоваренную бочкотару”, я окунулась в бурлящий, амбициозный коллектив. Мы все были молоды, и жизнь пульсировала в нас извергающимся вулканом. Репетиции шли своей чередой, но самое увлекательное было вне репетиций. С не свойственной мне легкостью я быстро вписалась в компанию актеров “Табакерки”: вечеринки, поездки за город, гуляние по городу – всё было окрашено их талантливым остроумием, веселостью, жизнерадостностью, авантюризмом. Мы влюблялись, расставались, опять влюблялись… и так до бесконечности.

Как я хохотала над анекдотами и рассказами Вовы Машкова, над его этюдами-показами людей… так я больше не смеялась никогда, до боли в мышцах живота, до икоты… Теперь, когда я его изредка встречаю в коридорах МХТ или в редких дружеских застольях, он уже не шутит с той искрометной легкостью, его ирония потяжелела и приобрела мизантропическую окраску. Мы все меняемся.

После “Затоваренной бочкотары” мне очень хотелось продолжать сотрудничество с этим театром. Будучи однажды в гостях у Владимира Сергеевича Дашкевича, я увидела на рояле клавир мюзикла “Бумбараш”, одноименный фильм с яркой музыкой Дашкевича, текстами Юлия Кима и с Валерием Золотухиным в главной роли был всеми любим, я попросила клавир на пару дней. “Просто посмотреть” – наврала я, уже зная, что понесу его Машкову, полностью уверенная, что он захочет эту историю поставить. Так и произошло. В “Табакерке” был чудный мальчик, однокурсник Володи, который идеально подходил на роль Бумбараша, это был Женечка Миронов! После разговора с Олегом Павловичем Табаковым и с его благословения работа закипела.

Машков репетировал, словно неистощимая гидроэлектростанция, он генерировал, помимо фантастической энергии, буйную фантазию, юмор, расточал свою искрометность на каждого из артистов; смотреть за ним, находиться в поле его деятельного темперамента было абсолютное удовольствие! Его куража хватало на всех и во время репетиции, и после, работалось весело, да и приключения порой случались превеселые.