Сдохни, но живи…

Он всю жизнь до пенсии был военным танкистом, настоящий полковник. И еще, он — единственный внук великого писателя Ярослава Гашека. Так и живет в своей трехъярусной квартире, на окраине Праги: с книгами великого деда и его Швейком. Они здесь везде. Целая комната-мансарда выделена под своеобразный музей Швейка.

По опросам, что ассоциируется у чехов с названием их страны, третье место после чешского пива и хоккейной сборной упорно держит Швейк. Бравый солдат, похождения которого Ярослав Гашек надиктовал перед смертью, надолго пережил своего автора.

Люди живут в конъюнктурном мире. Потому и умирают, одноразовые. Рихард, его внук, говорит с горечью о том, что его дед, уже известный писатель, но дебошир, в духе начала двадцатого века, был коммунистом и участвовал в русской революции. А это сегодня не модно.

Зато его рассказы, Швейк и яркая короткая жизнь так и остались — над временем. Хотя, кроме бумаги и друзей-забулдыг они ничего не имели. Ни Швейк, ни сам Гашек даже на машине не ездили. В небольшой городок Липнице, в глубинке страны, в августе 1921 года они приехали на поезде. Причем, Гашек просто вышел из дома, чуть ли не в халате, за пивом, встретил знакомого, поговорил и… поехал. Он остро захотел сбежать от всех и вся. Подальше от унижений, преследований, нищеты и своих женщин, чтобы написать давно задуманную и уже начатую историю бравого солдата Швейка. Героя всех времен и народов, живущих в том же идиотизме, что и Швейк. И сам Гашек. Тоже, кстати, не подарок.

— Когда мой отец родился, в 1912 году, дед начал праздновать это событие. Взял с собой в шинок новорожденного. Потом пошли в другой, в третий. И везде праздновали, пили за здоровье малыша. Только через три дня, уйдя из дома, Ярослав схватился, что где-то забыл сына.

Ребенка нашел потом тесть и стал, не в первый раз, настаивать на разводе дочери. Моя бабушка, его жена, Ярмила Майерова до этого уже созрела. Они встречались несколько лет, но Гашек сначала был активным анархистом, потом объявил себя буйным атеистом, печатался, издеваясь над государством и всеми, ночевал, где попало и совсем не хотел остепеняться.

После рождения моего отца, своего сына, он фактически не жил с женой до того, как ушел на фронт Первой мировой войны.

Пропавший потом в войне и в русской революции на пять лет Гашек, стал для подрастающего сына геройски погибшем в бою легионером — белочехом, которые воевали с большевиками вместе с Колчаком. Хотя, на самом деле, он был бойцом русской Красной Армии, мечтающим о мировой революции и всеобщей справедливости.

Еще до фронта он как-то поселился в одном отеле Праги под именем… Лев Николаевич Тургенев с целью визита столицы Чехии — ревизия австрийского генерального штаба. Его забрали в полицию. И забирали потом постоянно. Даже свой полк, идущий на фронт, Гашек нашел в военной форме, но в цилиндре и симулировал ревматизм. Его признали дезертиром, но отложили наказание до конца войны. Империи нужны были солдаты, а не заключенные.

— Когда после возвращения из России деда Рихард, мой отец, его до этого не видел и Гашек должен был скрывать перед мальчиком, кто он. Но однажды Гашек сказал, что знет всё на свете. И отец ответил — Господин редактор, вы такой глупый. — Это хорошо. Это мой настоящий сын, — сказал Гашек и, нарушив слово, данное жене, открылся, кто он есть.

Впрочем, это ничего не изменило. До тридцати одного года, до войны, Гашек жил фактически в богемных пражских кабачках, смешил людей, писал, поддерживал анархистов, влезал в проблемы с полицией и разные авантюры. Он везде писал, редактировал газету анархистов, выпускал пять журналов, сочинял рассказы, однажды делал одновременно полностью два издания под разными именами. Известно до ста двадцати его псевдонимов.

Но ответственность за других Гашек брать не хотел. Жена и дети ему были не нужны. Зато он сам оказался нужен сначала на фронте Первой мировой войны, а затем и русской революции.

— Это уже история. И его судьба. У деда был свой путь, который он выбрал. Если бы Гашек не прошел свою одиссею, то не написал бы такую честную и смешную книгу о жизни, как Швейк.

До войны он был анархистом. В России издавал журнал, которым руководил Троцкий. В Иркутске был комиссаром в армии. Служил и с Тухачевским. Был даже комиссаром города Бугульмы, в Поволжье. Гашек потом написал, как проходили эти процессы. А потом к власти в России пришел Сталин. И его Швейка в России бы не узнали, если бы не издали в Чехии. Он написал в смешной форме о том, что происходило в то время и в России, и в Чехии. А власть, любая, хотела своего Швейка, а не того, каким он был в книге.

Гашек прошел путь от Волги до Бурятии. Издавал газеты армии для солдат на венгерском, немецком, бурятском языках. Начал учить китайский, чтобы делать газету для китайских красноармейцев. Русская революция тогда объединила многих и в 1920 году Гашека направили на Родину делать революцию там. Он и сам хотел на Родину. Но опоздал. Возникшая после распада Австро-венгерской империи, Чехословакия не хотела революций.