Седьмой сын

They kept a three-log fire, night and day, so the stones of the wall seemed to glow with heat, and the air in his room was dry.	В очаге день и ночь полыхал огонь, и камни настолько раскалились, что светились от жара; воздух в комнате Элвина был сух и горяч.
Alvin lay unmoving on his bed, his right leg heavy with splints and bandages, pressing into the bed like an anchor, the rest of his body afloat, adrift, pitching and rolling and yawing.	Мальчик без движения лежал на постели, правая нога, обмотанная тяжелыми бинтами, словно якорь, приковывала его к постели. Остальное тело казалось невесомым, оно плавало, ныряло, перекатывалось, ныло.
He was dizzy, and a little sick.	Голова кружилась.
But he hardly noticed the weight of his leg, or the dizziness.	Но ни веса ноги, ни головокружения Элвин не замечал.
The pain was his enemy, throbs and stabs of it taking his mind away from the task that Taleswapper had set him: to heal himself.	Его врагом была боль, постоянные приступы мешали сосредоточиться на задаче, поставленной перед ним Сказителем: излечить себя.
Yet the pain was his friend, too.	И в то же самое время боль была ему другом.
It built a wall around him so he scarce knew he was in a house, in a roof, on a bed.	Она возвела вокруг него настолько высокие стены, что он даже не осознавал, где находится, -лишь краем разума он продолжал отмечать, что лежит в каком-то доме, в какой-то комнате, в какой-то постели.
The outside world could burn up and turn to ash and he'd never notice it.	Внешний мир мог гореть ярким пламенем, рассыпаться в прах - он бы этого не заметил.
It was the world inside that he was exploring now.	Сейчас Элвин исследовал внутренний мир.
Taleswapper didn't know half what he was talking about.	Сказитель и половины не знал из того, о чем говорил.
It wasn't a matter of making pictures in his mind.	Нарисовать в уме картинку - мало.
His leg wouldn't get better from just pretending it was all healed up.	Его нога не излечится, если он притворится, будто бы с ней все нормально.
But Taleswapper still had the right idea.	И все же Сказитель подкинул ему одну верную мысль.
If Alvin could feel his way through the rock, could find the weak and strong places and teach them where to break and where to hold firm, why couldn't he do it with skin and bone?	Если Элвин умел чувствовать сквозь скалу, мог находить в камне слабые и сильные стороны и учить его, где ломаться, а где держаться крепко, то почему бы ему не проделать то же самое с кожей и костью?
Trouble was, skin and bone was all mixed up.	Сложность заключалась в том, что кость и кожа были неотделимы друг от друга.
The rock was pretty much the same thing through and through, but the skin changed with every layer, and it wasn't no easy trick figuring where everything went.	Скала отдаленно напоминала человеческое тело, но кожа слой за слоем менялась, поэтому разобраться, что откуда, оказалось вовсе не легко.
He lay there with his eyes closed, looking into his own flesh for the first time.	Он лежал с закрытыми глазами и впервые в жизни заглядывал в собственную плоть.
At first he tried following the pain, but that didn't get nowhere, just led him to where everything was mashed and cut and messed up so he couldn't tell up from down.	Сначала он пытался следовать за болью, но эта тропа никуда его не привела, он добрался лишь до места, где все было разрублено, раздавлено и перемешано - верх от низа не отличить.