Сефира и другие предательства

Почти сразу же я увидел воду, бегущую через дорогу ярдах в ста впереди. Мне известно, насколько опасно пересечение затопленной дороги вброд, особенно когда покрывающая ее вода находится в движении; даже если бы я не знал этого, по радио каждые десять минут звучали предупреждения о недопустимости подобного. Отправься я в путь по этой дороге в самом начале своей поездки, я бы сразу дал задний ход. Однако в той ситуации, когда возможности связаться с женой сократились почти до нуля, я пустил грузовик вперед. Вода не казалась такой уж глубокой. Ее чернота не была игрой света, и сама вода – не смешанной с грязью, она скорее производила впечатление окрашенной в черный цвет. Сам цвет меня не беспокоил: я предположил, что окраска может быть вызвана какими-то микроорганизмами, размножившимися под воздействием дождя. Я направил грузовик в поток, не в силах вспомнить, есть ли в этом месте у дороге уклон или нет. Вода вихрилась вокруг покрышек и взбегала по ним, в то время как я продолжал движение. Какова минимальная глубина, на которой движущаяся вода может снести ваш автомобиль с дороги? А для грузовика – все как-то иначе? Я находился примерно на полпути через поток, и вода, казалось, остановила свой подъем на уровне нижней части колпаков моих колес. Я посмотрел налево, где по небольшому лугу разлилось широкое озерцо. Если меня снесет с дороги, на полноприводном грузовике я смогу выбраться на нее, а если нет – брошу грузовик и пойду вброд. Это будет тяжело, медленно и в конечном счете обойдется дорого и придется вернуться домой, но все эти трудности – не то, с чем я бы не смог справиться. И вот разлив уже преодолен, и я давлю на педаль газа, чтобы наверстать упущенное время. Следующую милю дорога бежала прямо, по обочинам ее омывала еще более черная вода, стекавшая с полей и лесов, окаймлявших ее. В тех местах, где остатки каменной стены пересекали лес по обе стороны, дорога резко поворачивала вправо и почти сразу же делала такой же резкий поворот влево. Поворотов этих я не помнил: прошло лет пятнадцать-шестнадцать с тех пор, как я последний раз проезжал здесь, но это не имело значения. Справа от меня стояло то самое дерево, которое я видел мельком за своим домом четыре года назад.

И все вмиг улетело вдаль – я увидел дерево как бы в конце длинного темного туннеля. Перед глазами все поплыло. Недолго думая, я нажал на тормоз, так что с дороги съехало только переднее правое колесо. Грузовик замедлил ход. Перед глазами плясали черные точки; я полностью остановил машину, перевел рычаг коробки передач в положение «паркинг» и открыл дверь. Не заглушая двигатель, я вышел из грузовика и направился к дереву. Воды здесь не было, хотя сомневаюсь, что заметил бы ее. Все мое внимание устремилось к дереву, которое, я был отчего-то уверен, вот-вот исчезнет.

Оно не исчезло. Я коснулся пальцами его коры, грубой и волокнистой, как у кедра на моем дворе. И теплой, какими бывают стволы деревьев в конце долгого дня под палящим солнцем. Поверхность ствола тускло посверкивала желтым, словно отражая невидимый мне свет. Вокруг витал слабый запах цитрусовых – начинающих портиться апельсинов. Над головой листья цвета зеленого нефрита образовывали плотную крону. Я протянул руку к одному из них и тотчас с шипением отдернул. Края листьев были зазубренными, а зубцы – острые, как рыболовные крючки, о чем свидетельствовали бусинки крови, выступившей на кончиках пальцев. Поморщившись, я затряс рукой и в этот момент увидел другие деревья.

Их было пять, и росли они вперемешку с дубами и кленами. Каждое слегка отличалось от своих собратьев – здесь толще ствол, там – листва выше, но бронзовая кора и листья цвета морской волны указывали на то, что деревья принадлежали к одному и тому же виду. Буквально за мгновение до того, как я понял это, я уже бежал к ним, тянул к ним неповрежденную руку. Их кора оказалась такой же теплой, как и у первого дерева, к которому я прикоснулся; не было нужды трогать листья, чтобы заметить, как опасно остры их края. От дерева к дереву я постепенно продвигался вглубь леса, все дальше от грузовика, чей двигатель звучал словно с большего расстояния, чем сто с лишним ярдов, мной пройденные. За последним деревом открылась небольшая поляна с красноватой землей, а за поляной – роща деревьев. В глубине той рощи что-то виднелось за блестящими стволами. Страшно мне не было: при виде первого дерева мои эмоции перешагнули через страх, сменившись удивлением. По мере того, как я жадно впитывал очередное откровение, это удивление неудержимо влекло меня к радости. Когда я пересек поляну, я уже широко улыбался.