Сефира и другие предательства

Несколько мгновений я твердо полагал, что человек передо мной – частный детектив, нанятый родителями Сони для того, чтобы найти меня, но моя уверенность сменилась другой: это представитель более зловещей профессии, громила или киллер, нанятый наказать человека, ответственного, по их мнению, за состояние их дочери. И первое, и второе казалось лишенным всякого смысла. Родители Сони не могли знать о ситуации, описанной незнакомцем. Да, он не случайно упомянул, что дилер уничтожил удостоверение личности Сони. У персонала больницы, в которой она оказалась, не было никаких подсказок, по которым они могли бы установить ее личность и, следовательно, узнать, кому о ней сообщить. Если только этого человека не нанял Сонин дилер: кто точно знает, что она рассказала ему во время телефонного звонка и последующего визита к нему домой? Я замечал, что все, кто когда-либо снабжал меня запрещенными веществами, проявляли нечто большее, чем легкую паранойю. Возможно, что-то, о чем Соня упомянула в разговоре со своим дилером, побудило его подмешать какую-то дрянь в наркотик, который он приготовил для нее, и пустить по моему следу наемного убийцу. Вот только… как этот смердящий человек нашел меня? Может, в какой-то момент мою машину вскрыли и установили устройство слежения? Когда? Времени для этого не было. Интуиция молчала. И все же, несмотря на странный внешний вид, красную шелушащуюся кожу на щеках, крошки перхоти на волосах, от мужчины исходила угроза, зло одновременно всеобъемлющее и глубоко личное, нацеленное на меня, как лазерный прицел винтовки, спусковой крючок которой он готов был нажать дрожащим от нетерпения пальцем. Станет ли он пытаться что-нибудь сделать здесь? Ресторан – место слишком людное для какого-либо акта насилия, не говоря уже о том, что руки свои мужчина держал на столешнице в открытую. Было ли это ритуалом наемного убийцы, официальным уведомлением своей потенциальной жертве о причине ее неминуемой гибели? Завершится ли на парковке мотеля или в моем номере то, что началось здесь? Или он заставит меня отвезти его туда, где мое тело не найдут?

Он прервал мои размышления, заметив:

– Она у тебя за спиной.

– Кто? – я оглянулся, но из-за высокой спинки сиденья (мы с ним находились в этаком подобии кабинета) я ничего не увидел.

– А о ком мы говорили? Ты либо устал, либо просто… глуп.

– Соня?

– Ты внимательно слушал.

– Но вы же сказали, она умерла.

– Именно так я и сказал. А еще сказал, что ее душа покинула тело, отколь перешла в мое владение.

– Не понимаю…

– А я думаю – понимаешь, – сказал мужчина. – Ты понимаешь все, что я говорю. Тот случай, когда трудно принять услышанное, поверить в него. Дело, честно говоря, обычное.

Он был прав. Я сглотнул.

– Вы это, наверное… не всерьез.

– Почему бы тебе не заглянуть в соседний полукабинет – вот тогда и решишь, насколько я серьезен.

Я повернулся, помедлил, размышляя, не уловка ли это, чтобы отвлечь меня от убийственного удара.

– Смелее, – подбодрил он. – Я никуда не уйду.

Поскольку он сказал, что Соня находится позади меня, у меня возникло отчетливое впечатление, будто в соседнем полукабинете кто-то сидит спиной ко мне. Это впечатление могло быть не более чем результатом гипноза низкого уровня: мой уставший мозг отреагировал на чувство вины и ужас, вызванные рассказом этого человека, и разбудил во мне ощущение присутствия там, где его не было; или еще проще: звуки, которые, как мне казалось, я улавливал, мог издавать человек, не имеющий к происходящему никакого отношения и всего лишь наслаждающийся поздней трапезой. Не сводя глаз со смердящего, я придвинулся к краю своего сиденья и высунулся в проход, вывернув шею, чтобы как можно незаметнее заглянуть в полукабинет за спиной… лишь для того, чтобы резко отшатнуться от увиденного и соскользнуть на противоположный конец своего сиденья, ударившись головой об оконное стекло. В дальнем углу полукабинета за моей спиной я увидел того же человека, что сидел напротив меня. Все в нем было абсолютно идентично тому, кто рассказал мне о том, что владеет душой Сони, – от помятого белого пиджака, от складок на белой рубашке, от редеющих волос, прилипших к розовой коже головы, до слезящихся глаз, которыми он смотрел на меня, до его рук, раскинутых на столе. Несказанно пораженный увиденным, я смог разглядеть лишь правую руку человека, сидевшего с ним, – она тоже лежала на столе. Серебряный браслет на запястье мог быть тем самым, что любила носить Соня (его я подарил ей на наше первое совместное Рождество), но я не видел браслет достаточно долго, чтобы быть уверенным, что это именно он. Ни за что на свете я бы не стал пытаться взглянуть еще раз; сердце колотилось о грудную клетку с такой силой, что было больно.

– Убедился? – поинтересовался мужчина.