Сефира и другие предательства

– Нет, Бьюкенен, не «без разницы». Семьдесят четыре фута и три дюйма, – возразил Пахарь. – Именно поэтому самая высокая ответственность, с которой вы сталкиваетесь каждый день, – это вынимать корзину для жарки из кипящего масла всякий раз, когда раздастся звуковой сигнал. А на мелочи внимания не обращаете.

У локтя Бьюкенена застыл хозяин, сжимая в руках пару длинных буклетов меню. Пахарь кивнул ему, и тот передал меню Васкес и Бьюкенену. Наклонившись к ним, хозяин спросил:

– Могу ли я принести вам напитки, пока вы определитесь с заказом?

Не отрывая глаз от меню, Бьюкенен сказал:

– Воды.

– Moi aussi, – сказала Васкес. – Merçi [36].

– Прекрасное произношение, – похвалил Пахарь, принимая меню из рук хозяина.

– Благодарю.

– Я и не подозревал, что вы говорите на французском.

Васкес пожала плечами:

– Так ведь особой нужды в этом не было, не так ли?

– А еще на каком? – спросил Пахарь. – Испанский?

– Понимаю больше, чем могу сказать.

– Вы, ребята, кстати, откуда родом – напомните?

– Чили, – ответила Васкес. – Отец оттуда. Мама американка, но ее родители из Аргентины.

– Полезная информация.

– На случай, если ее наймет Стиллуотер, – вставил Бьюкенен.

– Верно, – кивнул Пахарь. – У компании имеются проекты в ряде мест, где свободное владение французским и испанским было бы преимуществом.

– Например?

– Давайте не валить все в кучу, – сказал Пахарь, – сначала разберемся с сегодняшним вечером, а потом можете побеспокоиться о своем следующем задании.

– И каким оно будет? – спросил Бьюкенен. – Еще двадцать тысяч за то, чтобы проводить кого-нибудь до лифта?

– Вряд ли что-то настолько обыденное, – ответил Пахарь. – И вряд ли менее, чем за двадцать тысяч.

– Послушайте, – начала было Васкес, но в этот момент вернулся хозяин с водой. Поставив стаканы на стол, он выудил из кармана блокнот и ручку и принял заказ Бьюкенена на утку с хрустящей корочкой, а Васкес – пельмени на пару.

Как только он удалился, Пахарь повернулся к Васкес и сказал:

– Вы что-то начали говорить?..

– Да, просто… Бьюкенен пытается сказать, что это слишком много, понимаете? Если бы вы предложили нам… скажем, по пятьсот баксов каждому, чтобы мы приехали сюда и изобразили сопровождение, все равно было бы много, но не настолько… Я о двадцати тысячах, плюс стоимость авиабилетов, отель, ежедневные расходы. Это кажется чересчур большим для того, что вы просите нас сделать. Вы можете это понять?

Пахарь покивал:

– Могу. Я понимаю, насколько странным может показаться предложение таких денег за такой короткий срок службы. Но… – Он поднес стакан к губам. Когда он опустил руку, стакан оказался наполовину опустошен. – Мистер Уайт… Сказать, что этот человек ценен, значит не сказать ничего. Этот парень тертый калач и настоящий кладезь информации: того, что забыл мистер Уайт, хватило бы на дюжину карьер. А то, что он помнит, даст любому, кто сможет заставить его поделиться этим, постоянное тактическое преимущество.

– Так не бывает, – возразил Бьюкенен. – Неважно, сколько, по его словам, он знает…

– Нет-нет, – Пахарь вытянул руку, как коп-регулировщик. – Поверьте мне. Это весьма ценный человек.

– А разве контрразведчики… Что на этот счет говорит Зови-Меня-Просто-Билл? – спросила Васкес.

– Билл мертв.

Одновременно Бьюкенен охнул, а Васкес выпалила:

– Что? Когда?

– Не знаю. Когда мои боссы дали мне добро на это задание, Билл был первым, о ком я подумал. Я не знал наверняка, работает ли он все еще в Агентстве, поэтому навел кое-какие справки. Многого узнать не удалось – чертовы контрразведчики держат рот на замке, – но по тому, что добыл, понял: Билл в живых не числится. Вроде как крушение вертолета в Гильменде, но это предположение. Отвечая на ваш вопрос, Васкес: Биллу особо нечего было сказать.

– Черт, – обронил Бьюкенен.

– Так, ладно, – выдохнула Васкес. – Он единственный, кто знал о мистере Уайте?

– Трудно поверить, что это так, – ответил Пахарь. – Но никто до сих пор не клюнул ни на одну приманку, что я оставлял. Сам удивлен, признаюсь. Но это значительно упрощает нашу работу, так что я не жалуюсь.

– Хорошо, – сказала Васкес, – но деньги…

Глаза Пахаря загорелись, он подался вперед:

– Чтобы заполучить мистера Уайта, я заплатил бы каждому из вас в десять раз больше. Вот насколько важна эта операция. Наши затраты сейчас – ничто по сравнению с тем, что мы получим от этого парня.

– Что ж, вам виднее, – заметил Бьюкенен.

Пахарь улыбнулся и расслабился.

– Бухгалтеришки ценят, когда удается контролировать расходы. – Он повернулся к Васкес: – Ну как, ваши беспокойства разрешились?

– Минуточку, – встрял Бьюкенен. – Вопросы-то задавал я.

– Да будет вам, – ответил ему Пахарь. – Начальник здесь я, не забыли? Какими бы ни были ваши достоинства, Бьюкенен, оригинальность мысли в их число не входит.

– Так как насчет мистера Уайта? – спросила Васкес. – Предположим, он откажется идти с вами.