Секрет королевы

Эта тварь в шахте явно была создана при помощи магии, думает он. Им надо убраться отсюда или по крайней мере перегруппироваться. Если таких темных тварей много, то никаких бойцовских умений не хватит, чтобы переиграть короля-демона. Одно ясно: орден афразианцев жив, и действует он здесь, в аббатстве. Магия, которую они творят, стала мощной и смертоносной как никогда. На сей раз он, Кэл, и его товарищи уцелели, но, возможно, больше им так не повезет.

Глава 19 Сирень

В утро Зимних скачек на дворе под моими окнами стоит шум, гвалт. Мои фрейлины и я смотрим вниз – там маршируют гвардейцы, ржут лошади, суетятся конюхи и торговцы. Сегодня холодно, хотя ярко светит солнце, и ветер треплет знамена, установленные вдоль стен замка.

Некоторых лошадей начинают готовить к скачкам, украшая их лентами и накладками на седла цветов их владельцев. Так, на скакуне лорда Берли, норовистом гнедом, красуются красно-золотые ленты.

– Какое бахвальство, – фыркает Ланша, моя фрейлина. – Он хочет перещеголять ваших величеств, будто он главный в нашей стране.

– Если лорду Берли нужны яркие ленты, чтобы поразить нас своими могуществом и властью, – замечаю я, – то, думаю, нам не стоит из-за него беспокоиться.

Мои фрейлины смеются, и в этот момент грум в королевской ливрее выводит во двор красивого белого скакуна. Он ржет и встряхивает гривой, которая сверкает, словно ото льда.

– Какой красавец! – восклицает леди Ланша. – Какой славный подарок вашему величеству от нашего короля.

Я ничего не говорю, хотя мне и нравится смотреть, как этот конь бьет копытами по булыжникам замкового двора, отстаивая свое право находиться в этой толпе людей и лошадей. Да, считается, что это подарок мне от короля, как я узнала нынче утром, и сейчас этого коня украшают сиреневыми лентами и надевают на него сиреневый кушак, стягивающий его поджарое брюхо. Но я знаю, что купил его для меня не мой муж, а герцог Овинь. Хансену это никогда бы не пришло в голову. Он слишком увлечен своими собственными лошадьми, не говоря уже о ставках, и ему явно не до того, чтобы сообразить, что мне могло бы понравиться, если бы в скачках приняла участие моя собственная лошадь, или что будет выгодно с точки зрения политики, если король сделает королеве подарок, украшенный лентами ее цветов. Мы с ним не сказали друг другу ни слова с тех пор, как я посетила заседание Малого Совета, а затем «слегла». Должно быть, он считает, что я в самом деле больна, поскольку он больше не беспокоил меня требованиями зачать маленького Хансена или маленькую Сирень.

Во двор приводят еще одного коня, на этот раз вороного. Он тоже красив, с сильными задними ногами и горделивой мордой, но что-то в нем выбивает меня из колеи. Блеск его шкуры напоминает мне найденный в часовне обсидиан, а также блистающую темную фигуру, которую я видела в пламени своего камина.

– Это тоже славный конь, – говорю я. Мои фрейлины не отвечают, и все как одна молча смотрят в окно. – Вам так не кажется? Кому он принадлежит?

Опять молчание и обеспокоенные взгляды. Я не понимаю, в чем дело.

– Это конь короля? – спрашиваю я. Было бы неплохо, если бы мой белый конь соревновался с его вороным. Мои дамы по-прежнему молчат, но я вижу, как к коню подходит еще один грум с подносом с лентами для украшения его уздечки. Цвет Хансена – зеленый, с герба Монтриса с его тремя соснами. Он обожает зеленый цвет, сказал он мне как-то раз, потому что это напоминает ему о детстве, прошедшем в летнем дворце в горах, и о шелесте деревьев в тамошнем лесу.

Но ленты, которыми украшают вороного коня, не зеленые. Они черные.

– Если это не конь короля, то чей же он? – спрашиваю я. – Полно, дамы, не могу же я разговаривать сама с собой?

После еще нескольких многозначительных взглядов, которыми они обмениваются друг с другом, леди Маргарита прочищает горло.

– Полагаю, – говорит она, – что вороной конь принадлежит леди Сесилии. Сесилии Бедайн.

Леди Маргарита устремляет взгляд на окно, избегая смотреть мне в глаза, и другие фрейлины, похоже, тоже очень заинтересованы тем, что происходит внизу.

Я знаю, о ком толкует леди Маргарита. Хансен сказал мне, что он намерен дать отставку леди Сесилии, своей любовнице, дабы мы с ним могли исполнить Наш Долг. Теперь я знаю, почему он до сих пор так и не постучал в мою дверь. Отставка его любовницы не состоялась.

– Черный, – говорит леди Маргарита, – это ее цвет.

– Право же, он слишком мрачен для молодой женщины, – замечаю я. Во мне клокочет какое-то чувство, и это нечто большее, чем раздражение. Нет, это не ревность – разумеется, нет. Как мы с Хансеном сможем оставить у наших подданных впечатление того, что мы с ним едины, если при дворе всем очевидно, что у него есть любовница? Почему он покупает ей лошадь, выглядящую ничуть не хуже той, которую он дарит королеве? Я ошибалась, когда думала, что Хансен наконец повзрослел и уяснил себе политические последствия своего поведения на людях. Он все еще остается глупым мальчишкой, не желающим отказываться от своих фавориток, что бы он там ни говорил.