Секрет вертишейки

Я поместил его в гараже, в отдельной клетке. Кормил раз в день просом, овсом, льном и рапсом без любимых им семян подсолнечника. Заходил к нему часто и предлагал на руке семечки. Дубонос отказывался их брать. И так два дня. На третий он всё-таки взял, но при этом так осторожно, воровски подходил, что мне стало жаль его. Я вернул его в вольер и больше никогда ни над какой птицей подобных опытов не проделывал. Я понял одно: любая птица хороша такой, какая она есть, а не такой, какой её может сделать человек.

Прошло три года, но до сих пор дубонос относится ко мне с недоверием. Подхожу к вольеру — он улетает под потолок. Жена подойдёт: где сидел, там и сидит. Потерять доверие легко, а вернуть его трудно.

ОБОРВАННАЯ ПЕСНЯ

Ранней весной отправился я в соседний район за клюквой. В селе взял проводника и договорился с шофёром. От села до клюквенных мест было около восемнадцати километров. Неожиданно нас резко подбросило и машина заглохла. В лесу пахло снегом и прелью. Пока шофёр искал поломку, мы слушали тайгу. Тихо-тихо до звона в ушах…

— Тэк-тэк-тэк, — послышался в стороне негромкий деревянный стук.

— Тише, — прошептал проводник, — глухарь токует.

В моей жизни это была первая песня глухаря, о которой я много читал и слышал.

«Тэк-тэк-тэк». Пауза. Вновь: «Тэк-тэк-тэк»… Темп стука ускорялся, переходя в дробь, после которой в лесу раздался странный звук: не то скрежет, не то скрип и… тишина. Потом снова: «Тэк-тэк-тэк». И всё повторилось.

— Бба-ббах! — внезапно резко и громко трахнуло в той стороне, где токовал глухарь.

— Аа-а-ах! — испуганно вскрикнуло предрассветное эхо…

…Послышался хруст веток, скрипучий звон ледяной корки, шуршание снега — и перед нами появился с ружьём за плечами, с сияющей улыбкой и с чем-то чёрным, пушистым в руке… наш шофёр.

— Видали! Килограммов десять! Слышали бы вы, как он пел! — возбуждённо затараторил он.

— Так это ты убил его? — зло спросил проводник.

— Ты что, дядя Иван? Я же… — он не договорил, удивлённо посмотрев на нас, и небрежно бросил в кабину убитого глухаря.

Я глянул на птицу. Чёрные, с зеленоватым отливом перья были измяты и облеплены красным от крови снегом. Трудно было узнать в ней пернатого исполина наших лесов. И всё-таки это она несколько минут назад пела свою странную песню. Песню весны и рассвета.

Высадив нас, шофёр уехал, а мы, пройдя с километр по полному бездорожью, вышли на болото. Верхний слой мха вытаял, но нижний был ещё скован льдом. Всё пространство было усыпано клюквой. Собирать её весной гораздо легче, чем осенью. Однако работа продвигалась медленно. Всё слышалась мне оборванная выстрелом песня, а густо рассыпанная по кочкам ягода напоминала застывшие капли глухариной крови.

БЕЛАЯ НЕВИДАЛЬ

Эта удивительная и пока что единственная встреча, поставившая в тупик многих жителей нашего села, состоялась в 1947 году. Во время летних каникул я, как и большинство моих сверстников, занимался уничтожением грызунов: сусликов и хомяков. В ту пору их развелось великое множество и государство, поощряя борьбу с ними, продавало капканы почти за бесценок. Имея двадцать пять капканов, некоторые ребята отлавливали в день по 50–60 сусликов, что составляло как минимум пять-шесть рублей, не считая денег, полученных за топлёный лечебный жир сусликов.

Как видите, это дело было не только почётным, но и прибыльным. К тому же мясо сусликов целебно и очень вкусно. Кроме того, за сданные государству шкурки ловец мог получить муку, сахар, сахарин…

Проверяя однажды настороженные капканы, я обнаружил в одном из них неизвестного мне белого зверька с красными глазами. Зверёк смахивал на молодого хомяка. У него имелись даже защёчные мешки, набитые зёрнами пшеницы. Однако хомяки серо-рыжие с чёрными и кремовыми пятнами, а этот белый. С сусликами, крысами, слепышами, тушканчиками и кротами этот зверёк вообще не имел ничего общего. Ласка? Но у неё нет защёчных мешков. К тому же она бывает белой только зимой, летом ласка бурая.

Удивительный зверёк поставил в тупик всех моих приятелей. Посмотреть на «белую невидаль» приходили даже старики. Приходили, смотрели, удивлялись, пожимали плечами, качали головами и, прощаясь, говорили: «В самом деле белая невидаль!»

Оставалась одна надежда — заготовитель, приезжавший в село раз в месяц. Он-то, наверняка, расскажет о зверьке.

— Десятки тысяч шкурок прошли через руки, а вот такая, белая, — первая, — удивлялся он. — Вот что, парень, я оплачу тебе пока за неё по самой низкой цене. Разберутся в райцентре учёные головы что к чему, и если окажется, что стоимость шкурки дороже, то в следующий приезд получишь остальное.

На следующий месяц заготовитель подъехал к нашему дому.

— Знаешь, парень, кого ты поймал? Альбиноса! Тот же хомяк, но белый! У белых глаза завсегда красные. Понял? А ещё говорят, что есть такая примета: кто увидит или добудет альбиноса или чёрного выродка, то у того будет счастливая жизнь. Так что радуйся…

ПЕРЕПОЛОХ