Секретарь

— Это всё мне?

Сестра с кляксой крема на мочке уха подвинула к нему кружку и блюдце. Вряд ли она видела мультфильм, но в текст попала точно:

— Тебе.

— А за что?

— За маму, — сказала Динка. — И за Ромку.

Лёшка улыбнулся. Ответ был не хуже мультяшного.

— Дай-ка.

Он притянул сестру к себе и снял с ее уха остатки крема.

— Ой, — сказала Динка.

— Борода не смылась.

Лёшка вытер пальцы салфеткой. Он успел вонзить ложку в свою порцию торта и глотнуть чаю прежде, чем позвонил Женька. Задушенным голосом Журавский поинтересовался, жив ли Лёшка и где находится. Получив ответ, что дома, он с облегчением выдохнул и уже нормальным голосом сообщил, что теперь ему гораздо спокойней на душе.

— А попонятнее, — попросил Лёшка.

Женька посопел в трубку.

— Ну, не знаю. Тревожно.

— За меня?

— За всё, — сказал Женька. — Если можно, как ты… и всё правда… Вдруг ты завтра возьмёшь и исчезнешь?

Журавский замолчал, предлагая оценить ситуацию.

— Ничего я не исчезну, — сказал Лёшка, подмигнув Динке. — Куда?

— Убьют! — прошептал Женька.

И, кажется, испугался сам. Во всяком случае, телефон разразился короткими гудками. Лёшка шевельнул плечами, прогоняя противные мурашки. Друг называется! Телохранитель, который стращает доверенное его охране лицо.

— Это кто? — спросила Динка.

— Женька.

Лёшка повернул блюдце, выбирая, с какого бока удобнее и слаще уничтожать торт.

— Такой толстый?

— Полноватый.

— Он в автоматы играет, я видела!

— Я знаю, — сказал Лёшка.

Он зажевал, попутно превращая ложкой фортификации торта в удобные развалины.

— Так, птенчики, я снова с вами.

Мама вошла на кухню, огладила Лёшкино плечо. Волосы у нее были стянуты резинкой в хвост на затылке, лицо, казалось, посветлело и избавилось от части морщин.

— Ой! — вспомнил Лёшка. — Перчатки!

Он вскочил.

— Лёш…

— Тётя Вера — мастер экстра-класса! — Лёшка метнулся в прихожую, вытащил перчатки из куртки и вернулся обратно. — Смотри.

— Я тоже хочу! — нависла, загораживая свет, Динка.

— Дина.

Мама отодвинула Динкину голову и развернула перчатки. Несколько секунд они втроём любовались работой тёти Веры.

— Круто, да? — спросил Лёшка.

Мама провела пальцем по кофейного цвета вставкам, полукружьям и лучам-ромбикам.

— Очень хорошо.

— Ага, — поддакнула Динка.

— А хотите фокус? — решился Лёшка.

— Какой?

— На работе научили.

Мама улыбнулась.

— Там ещё и фокусам учат?

— Ну, так, между делом. Вы только отсядьте чуть-чуть.

— Хорошо.

Мама отставила табурет.

— Дина, ты тоже, — сказал Лёшка.

— Ты думаешь, я буду подглядывать? — спросила сестра.

— Конечно.

— Очень надо!

Динка со скрипом сдвинула стул, и два зрителя замерли в полуметре от столешницы, ставшей импровизированной сценой.

— Сейчас.

Лёшка остатками торта набил рот.

— Это уже фокус? — спросила мама.

Лёшка мотнул головой.

— А я знаю, где торт! — крикнула Динка.

Выступление тут же едва не сорвалось, потому что Лёшке стало вдруг так смешно, что торт мало что не полез у него носом.

— Тифе.

— Тише, — сказала Динке мама.

— Момент!

Лёшка снял с крючка короткое полотенце и подвинул пустую тарелку к краю.

— Видите тарелку?

— Видим! — сказала Динка.

Мама кивнула.

— Смотрите внимательней, — Лёшка занавесил тарелку полотенцем, держа его на вытянутых руках.

Динка качнулась, стараясь заглянуть со стороны.

— Нельзя! — сказал Лёшка, двигая занавесь. — Это же фокус. Иначе ничего не получится.

— Бе!

Сестра показала язык и села прямо.

— Итак…

Скользнуть в ойме не составило труда. Пока глаза мамы и Динки были направлены на полотенце, Лёшка слегка подбросил его вверх, одновременно схватив свободной рукой тарелку. Кухонные стены, полные золотистых блёсток, поплыли в развороте. Один шаг, чтобы оказаться у раковины и разжать пальцы, другой шаг — чтобы из ойме вновь подхватить полотенце, медленно опускающееся на стол.

— Оп! Где тарелка?

Он встряхнул ткань.

— Как где? — крикнула Динка. — Ты же ещё ничего не сделал!

Лёшка повернул голову.

— Мама, а ты что думаешь?

Мама вытянула шею.

— Кажется, тарелка пока на месте.

— Вы уверены?

Лёшка выдержал секундную паузу и кинул полотенце сестре.

— Оп!

На всякий случай он даже руки выставил в стороны, чтобы не подумали, что он держит предмет фокуса за спиной.

— Ой! — сказала Динка, привстав.

Конечно, тарелки на столе не было.

Слегка портя Лёшке весь эффект, она звякнула в раковине, и незадачливый маг и волшебник с опозданием подумал, что надо было бы опустить её поосторожней.

— А где? — спросила пустоту Динка.

Взгляд у неё сделался подозрительным. Она ощупала полотенце, сминая его в кулачках. При этом тарелка, видимо, должна была вылететь из потайной складки или, на худой конец, просыпаться осколками на колени.

— Не знаю, ищите, — сказал Лёшка.

— Так не честно!

— Постой.

Мама догадалась увязать звяк в раковине с фокусом, поднялась и, конечно, обнаружила тарелку, ждущую очереди на помыв, между кружкой и суповой миской.

— Дин, смотри.

Она приподняла беглянку за относительно чистый край.

— Ага!

Динка радостно запрыгала.

— Мы нашли! Мы нашли!

— Ну, дело не в том, что вы нашли, — сказал Лёшка, слегка обидевшись на быстрое разоблачение, — дело в том, чтобы сообразить, как она там оказалась.

— Никак! Это фокус!