Секретная династия

Политическое примирение Пушкина с властью.

Среди разных нюансов этой темы следует отметить распространившуюся среди дипломатов версию о том, что царь, «зная характер и убеждения писателя, возложил на одного из его друзей сжечь перед его смертью все произведения, которые могли бы ему повредить и которые находились в его бумагах» (из депеши сардинского посланника, о том же — в депешах австрийского, неаполитанского и саксонского посланников).

Наказание убийц.

Дантес, как известно, был предан суду, разжалован и выслан из России, нидерландский посол Геккерн в письме царя к брату был аттестован «гнусной канальей» и вынужден был вскоре покинуть свой пост.

Официальное толкование событий отнюдь не было примитивной ложью, но чаще всего односторонне выделяло некоторые действительно происходившие события, умалчивая о других, тоже реальных, важных фактах.

Пушкин действительно принял священника, но подлинные отношения его с религией и церковью много сложнее, чем было представлено в конце января — начале февраля 1837 года. Царь действительно погасил громадные долги поэта, но сами эти долги были часто плодом придворной жизни и разных литературно-издательских затруднений, от которых Пушкин не раз пытался избавиться, но встречал противодействие властей.

Основанием легенды о Жуковском, уполномоченном уничтожить все, что может повредить памяти поэта, явились известные обещания Бенкендорфа. Однако мрачным комментарием к этой декларации было появление жандармского генерала Дубельта, разбиравшего бумаги Пушкина и, в сущности, контролировавшего Жуковского. Бумаги же, «подлежавшие сожжению», согласно разъяснению Бенкендорфа (цитированному выше), должны были предварительно представляться ему на прочтение, «дабы ничего не было скрыто от наблюдения правительства, бдительность коего должна быть обращена на всевозможные предметы»[382].

Наконец, гнев императора, обрушившийся на убийц, во многом объясняется его личной неприязнью к Геккерну; некоторые же причины конфликта «Геккерн — царь» не имели никакой связи с гибелью Пушкина[383].

Многие закулисные мотивы и отношения, «адские козни», были непонятны даже самым осведомленным друзьям поэта. Однако они знали достаточно, как это видно из гневного, полного обвинений в адрес высшей власти письма Жуковского Бенкендорфу, очевидно, неотосланного, но сохранившегося и подробно проанализированного П. Е. Щеголевым[384]. Друзья поэта не могли, не хотели распространять все известные им тайные подробности, материалы: взгляды таких людей, как Жуковский, А. И. Тургенев, были достаточно умеренны; кроме того, они боялись повредить семье Пушкина. И тем более интересно, что сразу после кончины поэта, когда еще не завершилась переписка Петербурга и Гааги насчет отставки Геккерна, — в это самое время начал формироваться тот самый сборник дуэльных материалов, о котором уже говорилось. Это была первая и на многие годы вперед единственная попытка друзей Пушкина представить главные вехи случившегося.

Впервые этот комплекс документов был напечатан четверть века спустя с другими запрещенными и потаенными текстами Пушкина и о Пушкине Герценом и Огаревым в «Полярной звезде». Те же самые документы, в том же порядке (но без анонимного пасквиля, не пропущенного цензурой) появились в 1863 году в России в составе книги А. Н. Аммосова «Последние дни жизни и кончина Пушкина». Автор сообщал, что получил документы от друга и секунданта Пушкина Данзаса, однако Данзас не был в те годы единственным их обладателем: уже говорилось о десятках списков, сохранившихся в архивах различных деятелей 1840—1850-х годов.

Напомним состав «дуэльных сборников»: в них 12 (иногда 13) документов, которые обычно имеют следующие заглавия:

1. Два анонимных письма к Пушкину, которых содержание, бумага, чернила и формат совершенно одинаковы.

2. Письмо Пушкина, адресованное, кажется, на имя графа Бенкендорфа. 21 ноября 1836 г.

3. От Пушкина к Геккерну-отцу.

4. Ответ Геккерна.

5. Записка от д’Аршиака. 26 января 1837 г.

6. Записка от д’Аршиака. 27 января 1837 г., 9 час. утра.

7. Записка от д’Аршиака. 27 января 1837 г.

8. Визитная карточка д’Аршиака.

9. Письмо Пушкина к д’Аршиаку. 27 января между 9 1/2 и 10 час. утра.

10. От д’Аршиака к Вяземскому. 1/13 февраля 1837 г.

11. Князю Вяземскому от Данзаса.

12. От графа Бенкендорфа к графу Строганову.

В ряде списков вслед за этим идет еще 13-й документ — письмо Вяземского московскому почт-директору А. Я. Булгакову от 5 февраля 1837 г.

Уже из одного этого перечня видна немалая роль П. А. Вяземского в составлении сборника.

Документ № 10 — послание д’Аршиака Вяземскому — начинается со слов: «Князь, Вы хотели знать подробности грустного происшествия, которого я и г. Данзас были свидетелями. Я их сообщу Вам и прошу Вас передать это письмо г. Данзасу для его прочтения и удостоверения подписи». Следующий, 11-й документ сборника — письмо Данзаса Вяземскому — опровергает некоторые утверждения д’Аршиака о ходе дуэли и появляется после того, как Вяземский показал секунданту Пушкина записку секунданта Дантеса.