Секретные окна

Сверхъестественное где-то рядом. Доброе или злое, черное или белое, оно предполагает, что мы будем жить. В самом начале я говорил, что пишу ужасы, потому что я извращенец, и что люди читают ужасы, потому что они такие же извращенцы, но я также сказал, что пишу потому, что это как бы прогулка в неведомое. Как говорил Род Серлинг: «Там стоит указатель: Следующая остановка – Сумеречная зона». Людям периодически необходимо делать вылазки в Сумеречную зону. Необходимо добавить немного безумия в свою жизнь, как в сознательную, так и в бессознательную.

Меня часто спрашивают, чего я боюсь. Почти всего. Я боюсь насекомых. Очень боюсь насекомых. Иногда мне представляется, что я откусываю кусок от сэндвича, и там внутри… насекомые. Вот настоящий кошмар. Я боюсь лифтов. Боюсь застрять в лифте. Боюсь, что двери откроются в глухую стену. Особенно если в лифте много народу и нечем дышать. Я боюсь летать на самолетах. Боюсь темноты. Я не люблю темноту. Темные комнаты… Когда мне приходится останавливаться в отеле, я всегда оставляю свет в ванной и всегда говорю себе так: «Просто я не хочу споткнуться о телевизионный кабель, если мне ночью приспичит сходить в туалет». Но если честно, свет нужен, чтобы чудовище, прячущееся под кроватью, не выбралось и не схватило меня. Я знаю, что его там нет, и я знаю, что пока горит свет, оно ничего мне не сделает. Потому что это чудовище под кроватью следует правилам и не выходит при свете. Свет – криптонит для чудовищ.

Выходя из гостиничного номера, я всегда оставляю свет включенным, потому что мне представляется, как я возвращаюсь в незнакомую комнату, шарю рукой по стене в поисках выключателя, и тут чья-то чужая рука ложится поверх моей и направляет ее к выключателю. Сейчас мы над этим смеемся, потому что у нас горит свет и мы все вместе. Но позже – рано или поздно – каждый из нас остается один. Это как в детстве, когда мы боимся высунуть ноги из-под одеяла, потому что мы знаем: если ноги свесятся с кровати – вжих – ты уже под кроватью, и тебе никогда не выбраться обратно.

Я боюсь почти всего, так или иначе. Почти в любой вещи или событии мне видится что-то пугающее. И я размышляю о том, как избавиться от этих страхов. Желая побороть свои фобии, люди платят психологам по 75–80 долларов в час, и это даже не целый час, а минут пятьдесят. А я избавляюсь от страхов, когда пишу, и еще получаю за это деньги. В общем, неплохо устроился. Мне нравится.

Еще меня часто спрашивают: «Где вы берете идеи?» Это самый сложный вопрос. Обычно я отвечаю: в Ютике. Я беру свои идеи в Ютике. На этот вопрос нет вразумительного ответа, но если рассматривать каждое произведение по отдельности, то можно сказать, что эта идея появилась вот так, а вот эта – вот так. Возьмем «Жребий Салема». Я работал учителем в старшей школе, и мы разбирали «Дракулу». Я рассказывал детям о «Дракуле» раза три или четыре, и с каждым разом мой собственный интерес к этой книге становился все больше. Это действительно сильный роман. Однажды у нас в гостях был мой друг, за столом мы обсуждали «Дракулу», и я сказал: «Вот волшебный вопрос: что стало бы с Дракулой, если бы он вернулся сейчас, в наше время?» Моя жена ответила: «Он прибыл бы в Нью-Йорк, и сразу на выходе из порта его задавило бы такси. Вот и все, нет больше Дракулы». А мой друг сказал: «А если бы он поселился в маленьком провинциальном городке, скажем, где-нибудь в Мэне? Такой городок можно проехать насквозь, и ты даже не поймешь, есть там кто-то живой или нет».

И вот по ночам перед тем, как заснуть – предварительно убедившись, что мои ноги не торчат из-под одеяла, – я обдумывал эту идею, но откладывал ее на потом, а когда история как бы выкристаллизовалась сама, мне пришлось ее записать. Хочешь – не хочешь, а надо.

А однажды мой младший сын Оуэн, который сказал, что «папа едет быть Стивеном Кингом», заявил, что ему не нравится в детском саду. Я спросил почему. Он ответил: «Я стесняюсь ходить в туалет. Если кому-то захочется в туалет, надо поднять руку и спросить: «Можно выйти?», – и всем сразу понятно, что я иду писать». Я уже собрался его вразумить, что стесняться тут нечего, это естественный процесс, а что естественно, то не стыдно. Но вовремя вспомнил себя в его возрасте. Я тоже ужасно стеснялся объявлять на весь класс, что мне надо выйти. В общем, я успокоил его, как мог, а потом стал сочинять рассказ о стеснительном мальчике и злой старой учительнице, заставлявшей поднимать руку и объявлять перед всем классом, что тебе надо выйти. И когда ты выходил, все ржали над тобой, потому что они знали, куда ты собрался и что ты там будешь делать. Они знали.

Рассказ называется «Здесь тоже водятся тигры», и я сочинил его для своего младшего сына. Но также для всех, кто уже сталкивался или столкнется с этой проблемой, когда сидишь на уроке и мучаешься, потому что стесняешься поднять руку и сказать, что тебе надо выйти.

Вопрос: Какая из ваших книг самая лучшая, самая ваша любимая? И где вы достали столько тараканов для фильма «Калейдоскоп ужасов»?