Секретные окна

Стивен Кинг: Спасибо. Рэнди Флэгг – мой любимый герой.

Вопрос: Эта книга помогает держаться настороже и выявлять злых людей. Я прочел все ваши книги, и у меня было стойкое ощущение, что есть два героя, которые тесно связаны с вами лично: это Кэрри и Гарольд из «Противостояния».

Стивен Кинг: О, Гарольд Лаудер. Спасибо. У меня есть друзья, они сегодня заглянут к вам в гости. Они приходят всегда с наступлением темноты. Какая у вас группа крови?

Гарольд отчасти списан с меня. Как и любой персонаж любого автора… Ты пытаешься выйти за пределы себя, наблюдаешь за окружающими, стараешься понять, что люди чувствуют, что творится у них в головах. Но так или иначе все примеряется на себя. Однако Гарольд ужасно одинок, он ощущает себя никому не нужным, всеми отвергнутым, толстым, уродливым и отвратительным. У него есть и другие вредные привычки, но сейчас я не буду вдаваться в подробности. Да, иногда я себя чувствовал отвратительным и отвергнутым. Помню, так было в школе. И разумеется, Гарольд вроде как неудавшийся писатель. Но, в общем и целом, если во мне и есть что-то от Гарольда, то очень мало, потому что я все-таки не такой мрачный тип, а вполне жизнерадостный человек. Я никогда не обижался на целый свет и не злился на всех и вся. И уж точно никогда не ощущал, что окружающие меня люди не ценят мой величайший, ярчайший талант, хотя одно время я сам был уверен, что мой единственный величайший талант заключается в том, чтобы мастерски ковыряться в носу.

Но во мне есть чуть-чуть и от Кэрри Уайт. Я уже говорил, что работал учителем в школе и, как любой учитель, видел школьное общество с двух точек зрения: из-за ученической парты и из-за учительского стола. И это две разные точки зрения.

Я говорил, что жанр ужасов в литературе и кинематографе предельно консервативен и что он апеллирует к подросткам. Одно тесно связано с другим, потому что подростки – самые консервативные люди в американском обществе. Маленькие дети принимают как данность, что все постоянно меняется – каждый день появляется что-то новое. Взрослые люди понимают, что рано или поздно все должно измениться, и их задача – как можно дольше избегать перемен. И только подростки убеждены, что они никогда не изменятся. Кто-то играет на поле, кто-то сидит на трибуне, и так будет всегда.

В этой связи формируется школьная кастовая система, столь же строгая и неизменная, как кастовая система в Индии. Кто наверху, тот всегда наверху. Кто внизу, тот внизу. Обычно на то есть экономические причины. Есть дети, которые носят брекеты и ортодонтические скобы, чтобы выпрямить зубы для идеальной улыбки. Они пользуются «Клерасилом», состоят в Национальном обществе почета[90] и все в таком духе. Есть ребята попроще, из среднего класса, у них уже своя компания. И всегда есть еще два или три человека, которые считаются законченными неудачниками, и никто их не любит. В «Кристине» есть такой персонаж.

Но я никогда таким не был. Еще в школе я знал двух девчонок, с которых отчасти списал Кэрри Уайт. Мне кажется, девчонки более жестокие и злые по сравнению с мальчишками, но если мальчишку разозлить по-настоящему, он способен на многое.

Вопрос: Повесть «Тело» кажется такой реальной, практически документальной. Эта история из вашей жизни?

Стивен Кинг: Нет. Но тут мы опять возвращаемся к вопросу: «Где вы берете идеи?» В университете у меня был приятель, Джордж Маклауд, которому посвящена эта повесть. Он рос в семье, что называется, выше среднего уровня, прожил всю жизнь в фешенебельном квартале вроде Вестина, штат Массачусетс, где все девушки ходят в юбках-трапециях ниже колен и вязаных кофтах на пуговицах, все в таком духе. Он говорил, что ни разу не видел мертвое животное. Там, где он жил, команда дворников с утра пораньше убирала всех дохлых птиц и раздавленных на дорогах сурков, пока не проснулись детишки, чью психику может травмировать это печальное зрелище.

И вот как-то раз в летнем лагере – кажется, в летнем лагере, – все заговорили о том, что на железнодорожных путях валяется труп собаки, попавшей под поезд. Те, кто его уже видел, говорили примерно так: «Это надо видеть, дружище. Она вся раздулась, собака, и у нее вывалились кишки, и она прямо по-настоящему мертвая. То есть мертвее не бывает». Можно сходить посмотреть самому, вот они и сходили. Джордж сказал: «Когда-нибудь я напишу об этом рассказ». Но он так и не написал. Сейчас он открыл ресторан, очень хороший ресторан.