Секретные окна

Нужно ли иметь знакомства в издательском мире, чтобы твою книгу опубликовали? (Да; на самом деле тут весьма пригодится умение подхалимничать и унижаться и готовность заняться извращенным сексом в любой момент и, если потребуется, в общественном месте.)

Как приступить к написанию книги? С чего начать? (Обычно я начинаю с того, что беру чистый лист и ставлю цифру «1» в правом верхнем углу.)

Как написать бестселлер? (Так же, как обзавестись литагентом.)

Как продать свою книгу киношникам? (Сказать им, что им это не надо.)

В какое время суток вы пишете? (Это неважно; если я не найду, чем заняться, время неотвратимо придет.)

Бывает ли такое, что у вас заканчиваются идеи? (Бывает и не такое!)

Кто ваш любимый писатель? (Любой, кто пишет истории, которые я написал бы сам, если бы додумался раньше.)

Есть и другие вопросы, но они скучные. Поэтому идем дальше.

По-настоящему странные вопросы. Выхожу я на утреннюю прогулку, иду такой бодрый, никого не трогаю, и вдруг рядом со мной останавливается машина, и оттуда кричат, или кто-то подходит и говорит: «Привет, Стивен! Написал что-то хорошее в последнее время?» У меня есть ответ; я его заготовил чисто по необходимости. Я говорю: «У меня сейчас маленький отпуск». Я говорю так, даже если пашу на износ, выходя на финишную прямую очередной книги. Я говорю так потому, что это единственный более-менее подходящий ответ. Я знаю, поверьте. Действуя методом проб и ошибок, в результате чего родилось «У меня сейчас отпуск», я рассмотрел и отбросил более 500 других ответов.

Хорошо, когда у тебя есть ответ на вопрос «Написал что-то хорошее в последнее время?», но я покривил бы душой, если бы стал утверждать, что это решает проблему смысла вопроса.

Если я отвечаю «да», это предполагает, что я написал, конечно же, только хорошие книги – сколько? две? четыре? – за последнее время. Кстати, как мы определяем «последнее» время? Может быть, я написал три хорошие книги на прошлой неделе или, может быть, две хорошие книги за одну сегодняшнюю прогулку до Бангорского международного аэропорта и обратно? С другой стороны, если я говорю «нет», что это значит? Я написал три-четыре плохие книги в «последнее» время (будем считать за «последнее» время прошедший месяц, от силы полтора)?

Или вот я сижу и подписываю свои книги в «Беттсе» или «Далтоне» на местной фабрике потребления (также известной под именем «торговый центр»). Это мероприятие я провожу два раза в год, и служит оно той же цели, которой служили связки прутьев в Средние века. Религиозные люди вплетали их в хлысты, чтобы было больнее себя бичевать. Во время этого упражнения в безумии и самопожертвовании не менее дюжины человек непременно подходят к низенькому журнальному столику, где я сижу за барьером из книг, и спрашивают: «Вы не хотите приобрести резиновый штампик?»

У меня есть ответ и на этот вопрос. Как и ответ «У меня сейчас отпуск», он родился за долгие годы проб и ошибок. Вот мой ответ на вопрос о резиновом штампике: «Нет, мне не трудно».

Неважно, трудно мне или нет (у меня есть свои соображения, но здесь я их пропущу), сейчас мы говорим о другом: почему столь нелогичный вопрос приходит в голову стольким людям? На самом деле штамп с моей подписью стоит на обложках нескольких моих книг, но, как выясняется, владельцам таких проштампованных книг все равно хочется получить настоящий автограф автора. Будут ли вопрошающие о штампике стоять в длинной очереди ради сомнительного удовольствия наблюдать, как я ставлю печати на титульных страницах «Сияния» или «Клатбища домашних жывотных»? Что-то я сомневаюсь.

Если вы по-прежнему не находите ничего странного в этих вопросах, возможно, следующий вопрос все-таки вас убедит. Я сижу в кафе рядом с домом, спокойно обедаю в одиночестве, читаю книгу (привычку читать за столом я приобрел еще в юности вкупе с некоторыми другими вредными привычками и категорически не желаю от нее избавляться), и тут кто-то из посетителей или даже из официантов подсаживается за мой столик и спрашивает: «Почему вы читаете книгу другого автора? Почему не одну из своих?»

Это происходило не раз и не два; такое происходит постоянно. Ответ, сгенерированный компьютером, обычно вызывает смех, хотя это чистая правда, совершенно логичная и очевидная. «Я знаю, чем заканчиваются все мои книги». Обмен репликами завершен. Можно снова вернуться к обеду, лишь на секунду задавшись вопросом, почему люди искренне убеждены, что тебе захочется читать книгу, которую ты написал, вычитал, переписал, вычитал еще раз после редакторских правок, а потом еще раз в процессе отлова и исправления ошибок, брыкающихся и визжащих, которые хороший корректор всегда извлекает из их тайных укрытий.