Секретные окна

Еще люди спрашивают, этак непринужденно, вроде как для поддержания разговора: «Сколько времени нужно, чтобы написать книгу?» Вполне разумный вопрос – по крайней мере пока не пытаешься дать ответ и не понимаешь, что на него нет ответа. На сей раз ответ, сгенерированный на компьютере, это чистой воды вранье, но он хотя бы дает возможность перевести разговор на менее сложные темы. «Обычно около девяти месяцев, – говорю я. – Столько же, сколько нужно, чтобы выносить ребенка». Этот ответ удовлетворяет всех, кроме меня самого. Я-то знаю, что девять месяцев – цифра весьма усредненная и к тому же взятая из головы. Она никак не соотносится с «Бегущим человеком» (опубликованным под псевдонимом Ричард Бахман), которого я написал за четыре дня во время снежных февральских каникул, когда работал учителем в школе. Она никак не соотносится ни с «Оно», ни с моим последним романом «Томминокеры». По объему «Оно» превышает 1000 страниц, и я писал его четыре года. «Томминокеры» на 400 страниц меньше, но я писал их пять лет.

Раздражают ли меня эти вопросы? Да… и нет. Каждого раздражают вопросы, на которые нет внятных ответов, а значит, тот, кого спрашивают, предстает перед публикой не настоящим врачом, а вроде как шарлатаном. Но никто – по крайней мере никто, в ком есть хоть немного простой человеческой доброты, – не станет сердиться из-за вопросов людей, которым искренне хочется услышать ответ. И иногда кто-нибудь задает по-настоящему интересный вопрос, например: «Вы не пробовали писать голышом?» Ответ – причем не сгенерированный на компьютере – будет такой: «Кажется, нет. Но если так лучше пишется, я не против попробовать».

Книжное обозрение «Нью-Йорк таймс»

1987 г.

Новое предисловие к «Коллекционеру» Джона Фаулза

Я знаю, что многие могут подумать: многие могут подумать, что я вел себя странно[105].

Фредерик Клегг,

он же Фердинанд,

он же Калибан,

он же Коллекционер

Роман саспенса и роман идей – два вида, скрещивание которых редко дает удачное потомство. Во многих случаях напряженная сцена в книге так бьет по эмоциям, что думать становится трудно, а сцены, где приходится задействовать наш мозг, затрудняют пробуждение эмоций, кроме самых тонких, – радости, неприязни и удивления.

Из этого правила бывают исключения (в английской литературе есть исключения из любого правила). На ум приходит «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса, а также две притчи Джорджа Оруэлла: «Скотный двор» и «1984», потом «Повелитель мух» Уильяма Голдинга, «Дети Динмоута» Уильяма Тревора и, конечно же, на удивление уверенно написанный первый роман Джона Фаулза «Коллекционер».

Переиздать «Коллекционера» – блестящая идея, потому что он, как и перечисленные выше книги, при первом чтении выдает читателю лишь половину того, что в нем есть. Причина тому проста: средний читатель романа, предлагающего набор интригующих мыслей о сексе, классовых барьерах, искусстве и даже смысле жизни, обернутых вокруг ситуации головокружительного саспенса, как обматывают тонкий провод вокруг тяжелого гвоздя, отбросит идеи целиком и сосредоточится лишь на ситуациях, порождающих саспенс.

Добросовестный и честный читатель (который предполагает у автора интеллект и с уважением относится к его намерениям – по крайней мере до тех пор, пока автор не покажет, что этих чувств недостоин) начинает читать такую книгу, как «Коллекционер», в готовности оценить весь диапазон умений автора – от умения создать ситуацию и настроение до умения породить персонаж (чего Фаулз в своем романе добивается просто путем радикального различия голосов двух рассказчиков). Читатель медленно и внимательно вчитывается в обстановку, оценивая все нюансы.

Потом, когда читатель полностью входит в курс того, что тут происходит, темп ускоряется.

Ситуация (романы саспенса, как и комические романы, всегда ситуационные) проста, но Фаулз ее вводит со скоростью почти головокружительной: машина строится и запускается на первых пятидесяти страницах романа. Нервный и одинокий молодой человек, Фредерик Клегг, очарован Мирандой Грей, которую часто видит из окна своего офиса. Клегг – завзятый коллекционер бабочек и характеризует Миранду в терминах своего увлечения. «Смотреть на нее, – говорит он нам на первой странице романа, – было для меня ну все равно как за бабочкой охотиться, как редкий экземпляр ловить. Крадешься осторожненько, душа в пятки ушла, как говорится». Как повествователь в «Сердце-обличителе» у По, Клегг очень старается нас убедить, что он не сумасшедший, но Фаулз столь же быстро указывает на его глубокую одержимость:

Не могу объяснить, отчего да почему… только как я ее впервые увидел, сразу понял: она – единственная. Конечно, я не окончательно свихнулся, понимал, что это всего лишь мечта, сновидение, и так оно и осталось бы, если бы не эти деньги.