Секреты «Голубого рифа»

– Тогда приступим к любовной сцене между Ксавианом и Атиной: не имеет значения, в какой последовательности снимать, – с невинным видом предложил Крис. Не будь мы друзьями, я бы с удовольствием придушил его за этот сценарий!

– Ладно, – кивнула синеволосая девочка-режиссёр и тут же начала раздавать указания.

Через час всё было готово.

Я очень переживал, как отнесётся к этой сцене Шари. Она достаточно долго прожила среди людей, чтобы понимать, что в фильмах всё понарошку, но в обед до неё дошли эти лживые слухи о нас с Эллой. Теперь она снова держалась отстранённо, как после моего дурацкого замечания на вечеринке. А ведь мы только вчера помирились!

– Ты ведь веришь, что я люблю только тебя и никакой романтики у нас с Эллой не было? – спросил я.

– Конечно, верю, – ответила Шари, но как-то слишком поспешно, и настроение у неё было не таким солнечным, как обычно. – Пока вы снимаете, мы с Блю и Ноем поищем в море дельфинов из того фильма. Может, научим их охотиться.

– Ладно, до встречи, – сказал я, не зная, грустить или радоваться, что вторую половину дня мы проведём порознь. – Удачи!

Ей и правда лучше не присутствовать при этой дурацкой сцене с поцелуем.

Я сдался на милость нашей гримёрше Дафне. Скоро все актёры были загримированы, я снова надел крутые солнечные очки (надо ли их снять во время поцелуя?), а Элла облачилась в костюм агента. Выглядела она весьма недурно, как и положено кинозвезде.

– Мотор! – скомандовала Финни, а Барри приник к глазку видеокамеры.

Ксавиан и Атина стоят, сердито глядя друг на друга.

– Ты лишь делала вид, будто пытаешься мне помочь, а на самом деле хотела помешать мне найти королеву осьминогов, – упрекнул Ксавиан девушку. – На кого ты на самом деле работаешь? Скажи мне хоть раз правду, давай выкладывай!

– Не всё ли тебе равно, на кого я работаю? – не теряла хладнокровия Атина. – Ты ведь пока не погиб – вот и радуйся.

– Нет, не всё равно! – Ксавиан сделал шаг в её сторону, потом ещё один. – Совсем не всё равно, чёрт побери!

– А я… пожалуй, даже рада, что акулы тебя не сожрали. – Атина тоже приблизилась на пару шагов, глядя Ксавиану в глаза. На её лице отражались противоречивые чувства. – Ты невыносимо высокомерный парень, но иногда…

– Что «иногда»?

– …иногда мне хочется тебя поцеловать.

Мы стояли совсем близко – наши лица разделяло лишь несколько сантиметров. По сценарию нам сейчас полагалось обняться и слиться в страстном поцелуе. Мы с Эллой нерешительно обнялись – непривычное чувство! – подались навстречу друг к другу и… всё.

Я не мог себя пересилить.

– Стоп! – крикнула Финни. – В чём проблема, ребята?

Элла со смесью растерянности и ненависти отвернулась от меня. Ни одна девочка не сможет смириться с тем, что её отвергли… да ещё прилюдно. От злости она превратилась в жёлто-коричневого питона, который, шевеля языком, скользил среди одежды.

– Я что, такая уродина?! Или у меня изо рта воняет? – прошипела мне она.

– Нет-нет, ничего такого, – прошептал я в ответ. – Давай попробуем ещё раз. – Хотя я терпеть её не мог, мне не хотелось её обижать.

– Ну ладно. Но зачем ты перед этим жевал клубничную жвачку?! Ненавижу запах синтетической клубники!

– Прости, – сказал я ей, а потом, пока Элла превращалась обратно, повернулся к Финни: – Вторая попытка.

Я Ксавиан, внушал я себе. Я без ума от этой девчонки и хочу её поцеловать.

Когда я десять раз проговорил это про себя, сцена получилась вполне приемлемой: объятия выглядели более или менее страстными, и наши губы соприкоснулись (её были липкими от блеска для губ). Наверное, Крис и Финни понимали, что мы уже на пределе, потому что Крис скомандовал:

– Снято! Смотрелось вполне прилично. Думаю, ещё один дубль – и хватит.

Мне не удалось сдержать стон. Элла с ненавистью посмотрела на меня:

– Извини, если для тебя это такое мучение!

– Только для меня – а Ксавиану не терпится поцеловать тебя ещё раз. – Я выдавил из себя улыбку.

Как назло, за съёмками наблюдала куча зевак. Токо мрачно поглядывал на меня исподлобья.

– Не могли бы вы все свалить? – крикнул я одноклассникам. – Нам мешает, что вы всё время на нас пялитесь!