Секст как лекарство от тревоги: Чему мы можем научиться у философов-скептиков

Случается и так, что законы и традиции одного сообщества вступают в противоречие с законами и традициями другого. В качестве примера на ум сразу приходит религиозный вопрос. По этому поводу в первой книге «Положений» Секст пишет, что пирроник в соответствии со своими законами и традициями практикует культ своего города. В начале третьей книги он также заявляет, что в соответствии с велениями «обычной жизни» пирроник признает существование богов, которых чтит и уважает «недогматическим» способом, то есть воздерживаясь от суждений о размышлениях философов относительно существования божеств и их природы – телесной или бесплотной, антропоморфной или астральной, проявляющей интерес к делам человеческим или безразличной к ним. То же самое Секст утверждает и в отношении одного или нескольких действующих в мире причинных принципов – трансцендентных или имманентных: они относятся к «смутной» природе вещей, которую пирроник не комментирует. Такая позиция в некоторой степени отражает убеждения самого Пиррона, избранного первосвященником Элиды, и проблематична только на первый взгляд. На самом деле то, что выглядит как неискренность, вполне можно объяснить тем, что, помимо любой теологии, пирроник признает не только общую потребность людей верить в божество или провидение, чтобы дать объяснение и придать смысл миру и жизни, но и необходимость цементировать сообщество. Это дополнительно укрепляет его сострадание и доброжелательность к окружающим, побуждающие его не сеять беспокойство среди сограждан, воздерживаясь от культовых обрядов. Впрочем, если не отрицать существование божества или провидения – а пирроники этого не отрицают, они просто воздерживаются от суждений, – то вовсе не повредит ни нашему достоинству, ни последовательности поведения, не станет проявлением лицемерия или оппортунизма, если мы будем вести себя так, чтобы никого не обидеть и не создавать разногласий, а, наоборот, по возможности действуя с обратной целью. Это верно еще и потому, что в воображаемом пирроновском мире недопустимо использовать религию для оправдания войны, поскольку признание традиционных духовных ценностей своего общества и проведение религиозных обрядов без упорствования в некоторых теологических догмах.

Наконец, четвертая рекомендация следования велениям «обычной жизни» состоит в усвоении уроков, извлеченных из практической деятельности. Эти уроки являются результатом опыта, накопленного в определенной области, и позволяют нам, к примеру, готовить блюда, которыми никто не отравится; строить дома, которые не падают; выражать мысли так, чтобы нас понимали; производить верные расчеты и измерения и ваять пропорциональные статуи. И действительно, в первых шести книгах своего трактата «Против ученых» Секст яростно выступает против знатоков грамматики, ораторского искусства, геометрии, арифметики, астрономии и музыки. Но цель его нападок не полезные для жизни практические знания (τέχναι), а абстрактные и доктринальные спекуляции (μαθήματα) в этих сферах. Если вторые, по мнению Секста, являются бесполезными и сомнительными теориями, то первые не требуют от практикующих принятия каких-либо догм, а для их освоения требуется, скорее, выполнение конкретных упражнений. Например, в рамках закостеневшей грамматики Секст критикует категории и правила, которые кажутся ему произвольными и настолько далекими от обычной человеческой речи, что склонны искажать ее, хотя на самом деле должны служить облегчению общения. Точно так же ораторские способности, по мнению Секста, должны служить для того, чтобы добросовестно убеждать других, а не жульничать, играя в карты или строя из себя сильных мира сего; геометрия – для измерений, а не для разработки сложных теорем, основанных на гипотезах, ошибочно принимаемых за аксиомы; арифметика – для счета, а не для объяснения всего мироздания с помощью чисел (как это делали пифагорейцы и некоторые платоники); астрономия – для расчета движения звезд и планет, а не для спекуляций на теме божественной природы небесных тел или составления гороскопов; музыка – для игры на инструментах, а не для постоянного теоретизирования об элементах и стиле сочинений.

Именно в этом противопоставлении практики теоретическим абстракциям и кроется ключ к пониманию скептицизма Секста и того, как его теории согласуются с профессией врача. И действительно, Эмпирик отмечал, что, хотя «скептику не пристало заниматься изучением природы вещей», он все же может посвятить себя искусству или науке, например медицине. Это значит, что даже если врач не знает истинную природу того или иного препарата и, следовательно, не может определить ее вне зависимости от эффектов, которые оно производит в определенных случаях, он все равно назначит пациенту этот препарат, если заметит, что его применение приводит к излечению того или иного недуга.

Из следующей лекции мы узнаем, как, по мнению Секста, можно заниматься медицинской практикой, не посвящая себя изучению истинной природы вещей.

V Наука