Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Трампа можно считать каноническим порождением эпохи селебрити, неолиберализма и самоуверенности. Этот пафосный и вечно восхваляющий себя нарцисс впервые получил известность в алчные 1980-е, а затем прославился как ведущий безупречно неолиберального реалити-шоу The Apprentice («Стажер»), превращавшего бизнес в ожесточенное соревнование, проигравших в котором ожидало публичное унижение в зале заседаний совета и ключевая фраза программы: «Вы уволены!» Но, хотя телевизионный имидж Трампа сыграл важную роль в его пути на вершину власти, сорок пятого президента США невозможно до конца понять без рассказа о социальных сетях – этой эхокамере, рупоре и излюбленном инструменте Дональда Трампа.

Чтобы рассказать эту историю, нужно проехать примерно два с половиной часа на северо-восток от Эсаленского института к округу, которому 38 лет преданно и упорно служил в качестве члена законодательного собрания Джон Васконселлос. Именно здесь, среди непримечательных офисных зданий и пригородных домов, к Айн Рэнд относятся с тайным пиететом. И это место – калифорнийская Кремниевая долина – является конечной точкой на пути западного «я».

Если «эпоха перфекционизма» дает нам массу возможностей почувствовать себя неудачниками, то расцвет неолиберализма, финансовый кризис и мир суровой конкуренции, которые она с собой принесла, являются ее неотъемлемыми элементами. Но другой ее значимый элемент – интернет и социальные медиа, занимающие все более важное место в жизни людей, особенно молодых. В этой-то среде поколение самомнения и превратилось в поколение селфи.

Книга шестая Цифровое «я»

Черный экран. Вежливые аплодисменты. На экране появляется человек с гарнитурой на голове – Даг Энгельбарт [82]. Черный галстук, рубашка застегнута на все пуговицы; отстраненный и меланхоличный взгляд из-под густых бровей. Многие из присутствующих хайтек-экспертов считали Энгельбарта чокнутым. [83] Они и понятия не имели, что в тот день на его столе лежали детали диковинных устройств, как будто доставленные к нам машиной времени. Энгельбарт прикоснулся к будущему и собирался показать им его.

«Надеюсь, вы не возражаете против этого довольно необычного формата и того, что я сижу, когда меня представляют, – произнес он с экрана. – Должен сказать, что мне помогает довольно большой штат сотрудников, как здесь, так и в Менло-Парке, где расположен Стэнфордский научно-исследовательский институт, примерно в тридцати милях отсюда, и э-э-э… – он взволнованно улыбнулся и бросил взгляд вверх на кого-то или что-то невидимое зрителям. – Если все мы будем хорошо делать свою работу, будет очень интересно. – Он снова взглянул вверх. – Я думаю… – последовала еще одна нервная пауза. – Исследовательскую программу, которую я собираюсь сейчас описать, можно кратко охарактеризовать, сказав, что если бы вам, интеллектуальному работнику, предоставили дисплей и компьютер, который работал бы весь день и мгновенно регулировал… – взгляд вверх. Смущение. – Реагировал. Ха-ха. Мгновенно реагировал на любое ваше действие, было бы ли это для вас ценно?»

То, что описывал этот человек с экрана, выступая в понедельник утром 9 декабря 1968 года на объединенной конференции по вычислительной технике в Сан-Франциско, сегодня называется персональным компьютером. Для большинства присутствующих это была совершенно новая концепция. За годы «Великой компрессии» с ее коллективной экономикой, столь непривычной для подсознания американцев, среди населения возник всеобщий невроз – мнение, будто бы компьютеры придуманы вовсе не для того, чтобы помогать отдельному человеку, а являются своеобразным организмом. В то время Кремниевая долина служила мозговым центром военных и представляла собой промышленный комплекс с секретными лабораториями, работающими по оборонным контрактам над созданием ракет, радаров, систем наведения и ядерного оружия. Компьютеры были огромными гудящими мейнфреймами – загадочными и чужеродными обитателями подвалов под управлением целых команд таинственных людей в лабораторных халатах. Они были машинами подчинения и контроля, и их следовало опасаться. Даже специалисты из Долины, часто работавшие вблизи Стэнфордского университета, считали, что в будущем компьютеры заменят людей, а искусственный интеллект не заставит себя долго ждать. Однако видение Энгельбарта было в корне иным. Равно как и технология, которую он собирался продемонстрировать изумленной публике.