Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Мой поезд шел мимо Менло-Парка, где Джон Васконселлос восстанавливался после коронарного шунтирования, где Даг Энгельбарт разработал потрясающую концепцию персонального компьютера и где располагалась штаб-квартира организации Whole Earth Стюарта Бранда. Затем поезд проехал через Пало-Альто – родину Стэнфордского университета и научно-исследовательского центра Xerox, а затем через Маунтин-Вью, где Энгельбарт устроился на свою первую работу в Кремниевой долине и где ныне располагается Googleland. Район выглядел удручающе однообразно: кварталы из одинаковых бунгало – терракотовых, коричневых, грязно-белых – с огромными внедорожниками перед ними. Во дворах возвышались пальмы, придававшие этому ландшафту на удивление заброшенный вид. В воздухе царила атмосфера воскресного вечера; мусорные контейнеры, будды из бетона, мужчины с выступающими венами в шортах на дорогих велосипедах. Наконец, поезд остановился в Саннивейл, где можно сделать пересадку до городка Купертино, в котором расположена штаб-квартира Apple. Я взял такси, которое повезло меня вверх по извилистой дороге к особняку «Радуга» – огромному дому кремового цвета с терракотовой крышей, где обитала «специализированная община» молодых и талантливых работников хайтек-отрасли.

Мои поиски «я» вновь привели меня на край западного мира. Теперь, очутившись в настоящем, я получил возможность познакомиться с теми «я», которые, если отмеченные мною идеи верны, должны состоять из жизней их предков. Их обладатели, рожденные и воспитанные в 1980-е и 1990-е годы, были самыми чистокровными неолибералами, такими, каких многие культурные лидеры прошлого от Аристотеля до Айн Рэнд с ее «Коллективом» и Стюарта Бранда сочли бы хорошими. Я хотел понять, удастся ли мне поймать тех духов, которыми одержимы мужчины и женщины, творящие наше будущее, и выяснить, в какой мере они интериоризировали экономику своего времени, вылепив из нее ощущение самих себя, а также того, кем они хотят быть и как должен быть устроен мир.

Поскольку бум высоких технологий привлек в эту часть мира столько светлых голов, совместное проживание стало чрезвычайно популярным. В Сан-Франциско аренда жилья была теперь самой дорогой в Америке: двухкомнатная квартира обходилась в среднем на 23 цента дороже, чем в Нью-Йорке. Эти общежития начали называть «хостелами для хакеров», а местным газетам не терпелось поскорее разнюхать о каком-нибудь скандале или эксцентричной выходке, которые так и сочились из них, словно вайфай. Так, газета San Francisco Examiner писала, что один из таких «коммунальных домов» – Negev – просил 1250 долларов в месяц за койко-место на двухъярусной кровати в рассчитанном на 22 человека помещении, где ютилось 60 человек, где бегали мыши и ощущался «постоянный запах газа от неисправного бойлера». Другой подобный хостел – Chez JJ в районе Кастро – был закрыт из-за многократных жалоб соседа, 46-летнего госслужащего, который якобы испытывал такие тяжкие мучения, что в отместку включал на повторе детскую песенку на полную громкость и уходил из дома на несколько часов. Startup Castle – расположенный в Кремниевой долине особняк в стиле Тюдоров – стал предметом насмешек, когда кто-то рассказал о тамошних требованиях к постояльцам, которым надлежало заниматься физкультурой минимум пятнадцать часов в неделю, иметь диплом с отличием и любить собак. Одним из камней преткновения, которые не позволили бы вам там поселиться, были регулярные подарки от родителей и «неоднократное получение какого-либо рецепта от психиатра».

Моим «связным» в особняке «Радуга» была испанская сотрудница NASA по имени Ванесса. «Ты будешь жить в „мистической комнате“», – сказала она мне и провела меня через сверкающее фойе с высоким потолком, видавшей виды люстрой и настенным календарем, на котором кто-то запланировал на следующий месяц «мировое господство». Ванесса обрабатывала заявки от потенциальных постояльцев со всего мира. «Мы привлекаем людей высшего сорта, – без обиняков заявила она. – Первым фильтром служит мое мнение о том, достаточно ли они интересны. Нам нужны те, кто много жил за рубежом, занимается чем-то классным по работе и легко находит общий язык с окружающими. Если у них обширные связи, это тоже очень полезно, потому что так мы можем выйти на других подобных людей».