Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

В своей книге «Эпидемия нарциссизма» Твендж и Кэмпбелл описывают еще один культурный сдвиг, показавшийся мне особенно поразительным, учитывая мой опыт в аббатстве Пласкарден. Они пишут о крупнейшей в США церкви Лейквуд в Хьюстоне, стены которой украшают отлично ретушированные портреты ее пастора Джоэла Остина. «Бог не вложил бы мечту в ваше сердце, если бы Он не дал вам всего необходимого для ее достижения… Бог создал вас не для того, чтобы вы были посредственностью. Вы были созданы, чтобы преуспеть», – написал Остин. Было трудно поверить, что это та же самая религия, в которую я окунулся в Шотландии. Мы проделали долгий путь от «я лишь червь» [93]. Похоже, что неолиберализм и революция самооценки смогли переиначить даже Бога.

Поскольку мы с рождения погружены в нашу специфическую экономику, ее ценности начинают сочиться из всего, что мы говорим и делаем. Неолиберализм светит нам из самых разных уголков нашей культуры, и мы впитываем его, словно радиацию. Им пропитаны наши телепрограммы, магазинные полки и даже лекарственные рецепты. «Если взять, скажем, шоу с преображениями, средства для похудения, книги по самосовершенствованию или помогающие дольше работать препараты для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности, то все это легко продается, поскольку люди берут на себя личную ответственность за то, чтобы стать более эффективным сотрудником или более совершенным человеком», – говорит профессор Марвик. – А если вы становитесь более совершенным человеком, это часто требует покупки разнообразных товаров и услуг или изменения своего тела в соответствии с неолиберальными канонами, то есть вы должны быть здоровы, активны, деятельны и инициативны». Однако здесь есть и позитивные моменты: Марвик считает, что все это служит важным фактором в укреплении нашей прогрессивной позиции в отношении проблем меньшинств. «Неолиберальный продукт оказался мощным стимулом к борьбе за права геев и легализацию гомосексуальных браков, – считает она. – Геи и лесбиянки – отличные потребители. Так что нет худа без добра, вот что я хочу сказать».

* * *

Когда мы почти доели бургеры, я спросил Джереми, почему, по его мнению, в Кремниевой долине вроде бы немодно демонстрировать свое богатство. Это казалось мне интересной культурной странностью, и я не знал, как ее интерпретировать.

«Ну, потому что здесь очень легко быстро заработать кучу денег, и людей этим не впечатлишь, – ответил он. – Гораздо важнее стать известным благодаря тому, что ты делаешь».

«Но зачем?»

«Это еще одна грань власти – создать нечто влияющее на жизни миллионов людей. В Кремниевой долине все мы стараемся изменить мир. Если люди, говорящие об этом, и есть люди, верящие в это. Судя по моему опыту, если ты замыкаешься на каком-то одном аспекте, у тебя будут проблемы. Если ты ищешь только денег или если ты только хочешь изменить мир, то ничего хорошего не выйдет».

«Почему?»

«Потому что либо ты меняешь мир и при этом зарабатываешь кучу денег, либо ты неудачник».

По дороге обратно в особняк «Радуга» я рассказал Джереми об особом сорте технарей, который меня интересовал больше всего. Одновременно с тем, как культура, в которой мы варимся, формирует для нас обобщенное «идеальное „я“», с которым мы себя сравниваем, каждая клеточка этой культуры в свою очередь порождает особые итерации этого «я». В 1943 году Жан-Поль Сартр заметил, что существует культурный образ идеального официанта, равно как есть образцы совершенного учителя, совершенной поп-звезды, совершенного политика, совершенного родителя и совершенного начальника. В Кремниевой долине есть свой образец совершенного «я», на который равняются многие «технари» и который стал весьма популярен по всему Западу. Это средоточие всех их надежд, ценностей и идеалов – «основатель», решительный и независимый гений, который благодаря своему воображению, смелости и усердию не только разбогател, но и сделал мир лучше.

Когда я попросил Элис Марвик, которая активно собирала данные в Кремниевой долине как раз в период становления Web 2.0, описать этот странный архетип, она сказала мне следующее: «Основатель – провидец, стратег. Основатель умен. Основатель независим. Основатель – бунтарь. Обычно это белый мужчина до тридцати лет, закончивший Стэнфорд или Гарвард. Он носит толстовки и кеды. У него есть велосипед. Он очень трудолюбив. Его мировоззрение бескомпромиссно. У него есть некое видение будущего, и он намерен воплотить его в жизнь, невзирая на любые препятствия. Он зануда и немного не от мира сего, не без странностей. Но он отлично разбирается в технике и всегда наготове, всегда на связи. И он собирается изменить мир».

«О, тебе надо пообщаться с Дэном, – предложил Джереми, когда я рассказал ему об этом. – Он возглавляет Deep Space Industries».

«А что такое Deep Space Industries?» – спросил я.

«Они хотят добывать ископаемые на астероидах».

«На астероидах?»

«Ага».

«Ни черта себе!»