Сельский врач

«Василий Сергеевич, нужно бороться!» — послышался голос Веры Богатыревой.

Да, он готов бороться, он будет бороться за честь коммуниста и не свернет с дороги. Поверят ему или не поверят, это другой вопрос, но в душе он останется по-партийному честным, и совесть — самый неумолимый судья — оправдает его.

А как защитить честь врача? Как доказать, что ты с работой справлялся? Ведь его будут слушать те врачи, им не покажешь операционный журнал, перед ними не раскроешь истории болезней и амбулаторные карточки, не пригласишь их в палату, чтобы показать Ваню Кудряшева. О нем, о враче, сказал свое слово врач Шубин…

Василий вдруг почувствовал себя уставшим и разбитым после нынешнего суматошного дня. Ему захотелось побыть одному, чтобы собраться с мыслями, хорошенько обдумать все то, что произошло сегодня.

В амбулатории он сбросил халат и только собрался уходить, как неожиданно в дверях появилась Татьяна. Даже забыв поздороваться, она спросила:

— Что с Ваней? Он ходит? Правда?

— Правда, — ответил Василий и вдруг вспомнил: вот так же они познакомились когда-то. Татьяна пришла в больницу справиться о здоровье Коли Брагина. Он, Василий, тогда пошучивал с хорошенькой учительницей, а теперь было не до шуток, потому что это, быть может, их последняя встреча… Но как доказать сейчас Татьяне, что без нее уезжать из Федоровки немыслимо, что он готов на все, лишь бы она была рядом, всегда рядом.

«Поеду к Шубину, докажу ему и снова сюда вернусь», — решил он.

— Я… рада поздравить тебя с победой… Спасибо за Ваню Кудряшева от всей школы и… от меня. Ты уже дважды не приходил на занятие драмкружка…

— Теперь долго не приду или совсем перестану ходить…

— Почему? — вырвалось у нее.

— Ты разве ничего не знаешь? Я вынужден уехать из Федоровки, — с горечью признался он.

— Уехать? — Она отступила на шаг и круглыми от недоумения глазами смотрела на доктора. Эта новость показалась ей невероятной.

— Получен приказ облздрава, — тихо проронил он.

Татьяна почувствовала, как что-то оборвалось внутри и сердце на мгновение остановилось. Твердый, горький комок подкатил к горлу. Мозг сверлила страшная мысль: «Уезжает, он уезжает…».

Она отвернулась, чтобы не выдать своего состояния. Василий не должен знать, как больно, как невыразимо тяжко ей.

Еще недавно Татьяна с горячей убежденностью говорила отцу, что доктор приехал сюда навсегда! И вдруг такая новость… Значит, кончилась его «федоровская ссылка», и доктор удирает к городской невесте, которую она, Татьяна, уже ненавидела ярой ненавистью.

— Ну что ж, она будет очень рада, — вслух выразила свою мысль Татьяна.

— Кто «она»?

Тобольцева резко повернулась. Ее лицо, гневное и бледное, было так же прекрасно, как в те минуты, когда она шутила и смеялась.

— Зачем ты и сейчас лицемеришь, Василий? — грубовато бросила она. — Неужели ты хочешь, чтобы у меня осталось о тебе самое гадкое мнение? Я все знаю, ты удираешь отсюда к своей возлюбленной, к своей городской невесте!

Василий потом никак не мог объяснить, почему от, услышав эти слова, неудержимо расхохотался. Ведь не до смеха ему было, но он от души хохотал, не в силах вымолвить слова.

Татьяна растерянно смотрела на него, не понимая, в чем дело.

— К городской невесте, говоришь? Уморила… Может быть, ты скажешь, кто она такая, как ее зовут эту не-вес-ту, — сквозь смех говорил он.

Чуть успокоившись, Василий подошел к Татьяне и глянул ей в глаза.

— Прости, Танюша, я дурак, да, да, не возражай, набитый дурак. Я не мог сообразить, почему ты дуешься на меня. Никакой возлюбленной у меня в городе нет. Понимаешь? Никакой невесты тоже нет. Веришь? Нет и не было.

Татьяна улыбнулась. Она что-то говорила, но смысл ее слов не доходил до сознания Василия, он смотрел в глубокие Танины глаза.

— Почему ты решил уехать? — спросила она.

Когда Василий рассказал о приказе, Татьяна вспыхнула:

— Это же возмутительно! Это дикая ложь, и я на твоем месте не подчинилась бы такому глупому приказу. Как относится к этому Лапин? Видимо, тоже возмущается!

— Теперь, Танечка, это меня почти не волнует. Идем, я покажу тебе Ваню Кудряшева.

Забыв о своем учительском звании, Татьяна, как когда-то в детстве, вприпрыжку бежала по улице. Ей хотелось поскорей сообщить учителям в школе о том, что старания доктора не пропали даром: Ваня здоров!

Пробегая мимо сельсовета, Татьяна остановилась. Антонову тоже интересно узнать о Ване, и она первому расскажет ему, расскажет обо всем, но утаит одно — самое дорогое, самое сокровенное. Впрочем, нет. Она готова сейчас крикнуть на всю Федоровку о своем счастье, о том, что с Василием помирилась навсегда!

«И как я могла поверить в эту «городскую невесту», — удивлялась Татьяна.

Антонов, как всегда, встретил Татьяну улыбкой и обрадовался ее сообщению.

— А ты слышала новость? — в свою очередь, обратился он к Тане. — Донцов уезжает! — Это было сказано таким тоном, что безошибочно можно было отгадать: Антонова больше всего радует именно эта долгожданная новость.

— Да, слышала.

— А не я ли говорил тебе — он человек временный, для Донцова наша Федоровка — населенный пункт, а мы с тобою родились здесь…