Сельский врач

— Хорошо написан очерк, — продолжал Шульга. — Правильно, очень правильно, что он появился. А то ведь мало пишут о вашем брате — медике. Больше можно прочесть о доярках, механизаторах, агрономах, председателях колхозов и даже о секретарях райкомов. А ведь великое дело вы делаете!

Лапин с нарочитой скромностью молвил:

— Я что… сельский врач. Про Галину Николаевну, вот о ком написать нужно…

— И о ней можно, — подтвердил Шульга. — Слышал я, Борис Михайлович, о вашем новом хирурге.

Лапин насторожился. Интересно, что мог слышать Шульга о Донцове?

— Оперирует он у вас.

— Да, пробует потихоньку.

— Почему «потихоньку»? — вмешалась Орловская. — Несколько операций у него были удачными.

— Я признаю хирурга, у которого все без исключения операции удачны, — заявил Борис Михайлович, поглядывая на секретаря, будто хотел отгадать, как относится тот к его словам.

— От Василия Сергеевича рано требовать этого.

— Вот и я о том же, — быстро подхватил Лапин. — Если мы все поможем ему, а не станем возносить незаслуженно, из него выйдет отличный хирург.

Борис Михайлович терпеливо ждал, когда уйдет Орловская. В ее присутствии начинать разговор о Донцове он не решался. Чутьем Лапин угадывал, что Галина Николаевна стоит на стороне Донцова и что она может сейчас испортить все дело.

— Я вот о чем хочу сказать вам, Борис Михайлович, пусть ваш хирург еще только делает первые шаги, но и это хорошо. Богатеем! А что было в нашем крае, скажем, лет пятьдесят тому назад. Недавно мне попалась любопытная книжица ныне забытого писателя. «Записки проезжего», — так называлась эта небольшая книга. Галочка, будь добра, найди-ка ее, — обратился к жене Шульга.

Орловская подала мужу книгу и сказала, к великому удовольствию Бориса Михайловича:

— Мне пора. Приду часам к четырем.

— Если что, я позвоню тебе, — кивнул головою Шульга и снова обратился к Борису Михайловичу, протягивая книгу. — Читайте вслух с двадцать четвертой страницы

— «Мы ехали на перекладных, — начал Лапин, — погода стояла ужасная. Шел дождь, нет, не дождь, а с неба лилась какая-то слякоть. Наш до нитки промокший возница время от времени останавливал тарантас и сострадательно спрашивал: «Ну, как он, сердешный?». — «Дышит пока», — с великой скорбью отвечала моя соседка, молодая женщина, пробиравшаяся к мужу с ребенком. Мы как могли утешали бедную женщину-мать, уверяя, что все обойдется хорошо, что скоро покажется большое село и там непременно найдется доктор. Не буду описывать наше почти шестичасовое путешествие до большого села, это было мучительно, это было неописуемое страдание и людей и животных. Лошади еле тащились, утопая по брюхо в грязи. Но вот, наконец, мы въехали в село. У первого же встречного крестьянина мы спросили, есть ли в селе доктор. Тот кивнул головою, дескать есть, и указал нам его дом. Нас встретил хмурый, заросший бородою мужчина в холщовой рубахе. От него пахло водкой и какими-то лекарствами. Но мы не обратили внимания ни на его вид, ни на запахи, а попросили оказать больному ребенку помощь. Мать готова была упасть перед ним на колени, она смотрела на него с глубокой надеждой, как смотрит богомольный человек на икону, веря, что образ святого способен свершать чудо. Хозяин дома осмотрел ребенка, развел руками и виновато проговорил: «Ничем, господа, не могу помочь. Я — лекарский помощник, а малыша нужно положить в больницу, врачу показать». «Далеко ли до врача?» — с тревогой спросили мы. «Верст пятьдесят, не больше», — ответил лекарский помощник. Потом он достал из-под лавки бутылку с какой-то жидкостью неопределенного цвета и сказал, чтобы поили больного по чайной ложечке через каждые два часа. Хотя погода, как я говорил, была ужасная, грязь невообразимая, но мы снова, не теряя дорогих минут, двинулись в путь. Мы спешили к врачу. Убитая горем женщина прижимала к груди ребенка, поминутно всхлипывая. Прекрасные глаза матери опухли от слез. А вскоре врач уже не был нужен — ребенок помер в дороге».

— Хватит, — попросил Шульга. — Вот как обстояли дела в нашем крае. До врача нужно было ехать сотню верст. А теперь в вашей Федоровке хирург, в Заречном все врачи специалисты. Случись сейчас такое, как описано в книге, и вот она помощь, мальчик жил бы…

— Да, мы теперь вооружены, — подтвердил Лапин, соображая, с какой стороны подойти к цели своего визита. — Врачей у нас много, но колхозное село требует теперь специалистов, настоящих мастеров своего дела.

— Да, да, это вы правильно говорите, запросы колхозного села растут с каждым днем, и мы, к сожалению, не всегда можем удовлетворить их, отстаем…

— Слышал я, Аркадий Александрович, будто из нашего района нужно послать на специализацию по хирургии одного врача, — вкрадчиво начал Лапин, — вот я и хочу попросить Филиппа Марковича, чтобы Донцова послать. Вернется он потом в Федоровку с набитой рукой.

— Верно.

— Только не знаю, согласится ли Моргун. Если бы вы поддержали…