Сельский врач

— С Тобольцевым иначе нельзя! — подхватил Борис Михайлович. — Правильно, дружище, отбрил ты его за Никитину. За планом Тобольцев не видит людей! Что для него люди, были бы только показатели!

…Проводив гостя, Лариса Федоровна усмехнулась.

— Вот так-то оно лучше, чем петушиные бои устраивать, — сказала она мужу.

— А ты говорила — Маша…

— Я и сейчас говорю: Маша кое-что сделала, и ты еще узнаешь, во что это выльется, — живо ответила Лариса Федоровна.

2

Всякий раз, проходя мимо сельского клуба, Василий видел одно и то же объявление, написанное чернилами на газетном листе. Почти ежедневно крупные покосившиеся буквы извещали федоровцев: «Сегодня танцы». Правда, раза два в неделю бывало кино, а после все-таки опять танцы… Василий недоумевал: неужели в Федоровке столько любителей танцевать…

Вечером, возвращаясь от Лапиных, он решил завернуть в клуб. Скамейки в зрительном зале были сдвинуты к стенке. Несколько пар девушек без устали кружились под радиолу, а парни, дымя папиросами, кучкой стояли в сторонке. Они похохатывали, награждая шутками танцующих, но сами выходить на круг не решались, то ли считали это занятие легковесным, то ли стеснялись.

Василий пригласил на танец сероглазую доярку, ту самую, которая интересовалась отношением медицины к поцелуям. Девушка, видимо, была польщена приглашением доктора и танцевала охотно.

— И так вот всегда — танцы? — спросил он.

— Конечно. А разве не интересно? — полюбопытствовала девушка.

— По-моему, совсем не интересно.

— Вы, городские, к театрам приучены, а нам и этого достаточно, к нам артисты не приезжают, замело снегом пути-дороги, мы теперь живем, как на острове…

Когда-то в городе Василий увлекался театром, не пропускал ни одного нового спектакля. Чтобы пополнить свой скудный студенческий бюджет, один сезон даже выступал на сцене статистом в массовках и был увлечен этой работой. В Федоровке он тосковал без театра, особенно теперь, в долгие зимние вечера. Не всегда по вечерам его вызывали в больницу, не каждый вечер встречался он с Татьяной и не каждый вечер хотелось проводить над книгой, у доктора были и другие желания…

Василий поблагодарил девушку за танец и вдруг увидел Татьяну.

— А я тебя ищу, — шепотом сказала она. — Нас приглашают в школу послушать новые пластинки.

— Или ты хочешь танцевать?

— Нет, нет, идем слушать пластинки.

В учительской собрались молодые педагоги. Учительница по географии опять спорила с математиком, доказывая, что во втором спутнике Земли, который будет вот-вот запущен, полетят люди.

— Уважаемая Жанна Сидоровна, мы ценим полет вашей фантазии, которая опережает возможности науки, однако вы не подумали о возвращении людей на Землю, — со снисходительной улыбкой говорил математик.

— Подумала! — горячилась учительница. — Они возвратятся!

— Каким путем? Вот вопрос!

Доспорить им не удалось: Татьяна поставила пластинку, и тихий девичий голос начал песню:

Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идет.
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет.

Василию нравилась эта задушевная и простая песенка о девичьей любви.

— Товарищи, я предлагаю послушать живой голос, пусть споет Жанна Мазур, — вызвался математик.

— С какой стати! Что вы выдумали! — запротестовала учительница.

Ее дружно стали упрашивать. Математик уверял, что у Жанны Мазур голос — явление редкое и что он, учитель математики, забывает все земное, когда слушает Жанну Сидоровну.

— Хорошо. Я исполню вам новую лирическую песенку о любви, — согласилась учительница.

— Других мы от вас не ждем, — вставил математик, пробуя струны гитары. По всей вероятности, ему был знаком репертуар певицы.

У Жанны Мазур оказался приятный чистый голос, удививший Василия. Он сперва недоверчиво отнесся к вокальным данным учительницы и вдруг заслушался, увлеченный незнакомой удивительно напевной песней. В песне говорилось о том, как девушка ждет над быстрой речкой любимого, как хочет она поведать ему и свою печаль, и свою радость. В песне говорилось о первой любви, о первой весне сердца…

Василий взглянул на Татьяну, и ему показалось — не Жанна Мазур, а Татьяна поет ему эту чудесную песню, не Жанна Мазур, а Татьяна рассказывает о первой весне…

Их взгляды встретились. В глазах Татьяны — больших и темных — искрилась едва уловимая улыбка. Она улыбалась ему, улыбалась и как бы говорила: слушай, слушай. Все, что поется в той песне, хочет сказать мое сердце тебе… Одному тебе…

«Да, да, Таня, я слышу, я все слышу, и сердцу хочется сложить новую, никому не знакомую песню и о моей любви, о моей первой весне… И она будет сложена. Верь, Танечка, будет, и только ты одна услышишь ее», — в мыслях отвечал он взгляду Татьяны.

Песня внезапно оборвалась, будто кто-то зажал рот певице. Увлеченный мысленным разговором с Татьяной, Василий даже не заметил, что случилось и почему математик бросился к Жанне Мазур.

— Жанна, а чем дело?

— Ничего, — грубовато ответила учительница. — Себя обманываем, да, обманываем… Поем, шутим, веселимся, а на самом деле тошно…