Семь жизней. Рукопись неизданного романа

Пашка, отставив от себя коробку с вином, встал и ударил Алика в лицо. Тот упал с лавки, из носа обильно брызнула кровь. Он попытался закрыть ей выход, зажав его руками, но она полилась между пальцев. У Наташи от её вида внутри всё как будто оборвалось. Сама чуть не упала в обморок. Хорошо, проснулся мужичонка.

– Хорош, хорош! Ребята, вы что? – крикнул он из своего угла.

Это привело Наташу в чувство, но эмоциональное, почти истерическое.

– Паш, что ты всегда руки распускаешь? – завизжала она. – Хватит, а!

Пашка никак не отреагировал. Напротив, ещё сильнее ударил лежащего на полу Алика ногой.

– Ты чё хотел, сука, на?

Никто не мог остановить это. Все просто наблюдали. Ладно, мужичонка – он пьяный. Ладно, Артём – он… батюшка… они все такие. Но Кирилл!.. Он же ведь нормальный парень. «Почему он сидит? – вопило мысленное негодование. – Как ему не стыдно!..» Ведь кто-то должен разнять, прекратить всё это.

– Паша! Паша! – напрасно кричала Наташа. – Кирилл! Кирилл, ты что сидишь? Разними их!

Не слышал ни Пашка, не слушал и Кирилл. Последний, вставившись стеклянными глазами на происходящее, даже не посмотрел на неё. Наташа не могла понять это бездействие. Не могла объяснить его ни трусостью, ни чем иным. Ведь не драться он должен, просто попытаться разнять. «Что ему будет? Убьют его, что ли?» А Пашка, между тем, продолжал реветь, осыпая бедного Алика ударами:

– Ты чё хотел, на?

Спасение пришло, откуда совсем не ожидалось. Сначала подскочил мужичонка, схватив Пашку за шею, а потом и Артём вдруг вмешался. Но у них не хватало сил, и Наташа пришла им на помощь. Тут уж и Кирилл нашёл в себе мужество принять участие. Но Пашка, упираясь и сопротивляясь, продолжал бушевать:

– Ты чё, сука, на?

Наконец, удалось усадить его на лавку. Алик, весь в крови, покачиваясь, поднялся.

– Надо воды… Умыться ему… – сообразил мужичонка. – Нет воды?

Артём покачал головой.

– У меня в рюкзаке бутылка минералки, – тихонько сообщил сам Алик.

– Давай полью, – предложил Артем, найдя её.

Они вышли на крыльцо. Мужик подошёл к окну и, уперевшись рукой в стену, заглянул в него. Пашка закурил и тяжеловесно, тупо, то ли с дурацким самодовольством, то ли вообще без всяких мыслей, уставившись в пол.

В этот момент Пашка был до того противен Наташе, что она даже смотреть на него не хотела. Ей доставило бы большее удовольствие обнять и приласкать побитого Алика. Ей вообще по-женски хотелось немного нежности после взрыва такой отвратительной мужской грубости. Она стояла рядом с Кириллом, и это чувство заставило её незаметно взять его за руку. Но он вырвался. «Ну и пошел ты!», – в сердцах воскликнула внутри себя Наташа, и когда в комнату вернулся Артём за Аликовым рюкзаком и снова удалился, подошла к Пашке. Она крепко прижалась к нему, что сразу оживило его. Его глаза благодарно блеснули, но тут же, правда, потухли, окунувшись в тёмную-красную, как Аликова кровь, муть вина в стакане.

Вскоре опять пришёл Артём и сел за стол. Кирилл, смущённо потерев пальцами лоб, спросил:

– Где он, Алик-то?

– Сказал, что пошёл в Красный Восход, – ответил тот.

– Да вон он, машину тормознул какую-то, – подтвердил мужичонка, легонько стукнув ногтём по стеклу окошка. – В ту сторону ехала. Сейчас мигом там будет.

Все умолкли, и в комнате воцарилась какая-то странная, страшная тишина. Казалось, что без Алика домик стал несколько другим. Более неуютным, несимпатичным, пугающим. И точно ожидающим чего-то. Такое было смутное необъяснимое чувство. Тревожно стало. Неинтересно. Весь интерес улетучился. Превратился в стойкое желание поскорее уехать отсюда. Как будто опьянение спало, и всё предстало в новом свете – правильном и жестоком. Всё вернулось на исходные позиции. Первое и главное: поигрались и хватит, надо ехать в А. Второе: доверять можно только Пашке, потому что он свой, а все остальные – чужаки, неизвестно, что у них на уме. И третье: надо быть самой собой, интрижка с Кириллом окончена, осуждена и предана забвению.

На волне этих мыслей Наташа ещё сильнее вцепилась в Пашку. Он был единственным, родным, светлым пятном в пугающем чёрном море враждебности.

Молчаливое бездействие нарушил Артём, выпив своё нетронутое из-за драки вино.

– Правильно, – одобрил Пашка. – Чё горевать, на. Сам виноват, на. Выпил бы, на, и пошёл бы, куда ему надо. Натаха выпить захотела, а у неё сегодня день рожденья, между прочим, на!

– А что же вы сразу не сказали? – бросил упрёк Кирилл.

– Потому что вы нам нет никто! – не сдержавшись, вспылила Наташа.