Семь жизней. Рукопись неизданного романа

Петрович разогревать щи не стал. Холодные – не холодные. Дело сделал, значит, должен пожрать. Даже говорить ничего не хотел. Пусть сама посмотрит, а потом думает, орать ей или не орать. Или спасибо сказать надо. В общем, обиделся. И предвкушал некий триумф. И награды некоей требовал.

Люська полезла в сумку и ахнула:

– Это что принёс?.. Это где взял?.. Совсем, что ли, ополоумел, пьянь паскудная?! Своровал, что ли, где? У тебя ум есть или нету?

– Так в домике же взял, – опешил Петрович. – В подполе. Сама же сказала.

– Неси обратно, – приказала она. – Не тобой положено, не тебе и брать.

– Не пойду. Сама иди, – отрезал он и принялся хлебать щи.

Она гневно схватила сумку и унесла её себе за занавеску. А, укладываясь на кровать, пригрозила:

– Ну я тебе, скотине, устрою.

Петрович бросил ложку и полез на печку. Этой дуре никогда не угодишь. Если только на кладбище, под берёзки, отправишься. Он закрыл глаза и с невыносимым отчаянием отдался пустоте.

Щёлк! Утро. Разбудил властный мужской голос:

– Здесь проживают Распутины Владимир Петрович и Людмила Алексеевна?

Люська возилась рядом и непривычно вежливо ответила:

– Да, мы. Я Людмила Алексеевна, а… Владимир Петрович на печке лежит, с похмелья мучается.

Петрович разлепил глаза и выглянул. Возле порога стоял мент.

– Поступил звонок…

– Это я звонила, – сообщила Люська. – Мой притащил вчера откуда-то, – и крикнула мужу: – Эй, Владимир… Петрович… вставай, к тебе пришли-то!

Затем она сходила за занавеску и принесла сумку. Петрович послушно слез с печки и робко присел возле стола. Мент, расстегнув молнию, поковырялся внутри сумки и спросил:

– Где вы это взяли?

Петрович открыл было рот, но Люська опередила:

– Вчера вечером принёс. Говорит, из какого-то домика. Я не знаю, может, утащил у кого… он же алкоголик, ума-то нету…

Мент многозначительно посмотрел на Петровича.

– Не крал, – заверил тот. – Домик возле трассы стоит, в нём подпол. Там и взял. Кто туда положил, не знаю.

Конечно, было неприятно, что история приобрела такой крутой оборот, но не впервой разговаривать с милицией. Имеется опыт. Одно дело, когда виноват и врать надо, а тут – правда. Что они сделают? Сумку заберут? Что ж, не было её – и ладно! Другое дело – хозяин сумки. Вдруг через это дело он узнает, кто ему нагадил? Вот это действительно страшно.

– Поехали, покажешь, – приказал мент и застегнул сумку.

Ладно, поехали… Но, как в «уазик» ментовский сел, так сердце что-то заныло беспокойно. Две минуты усаживались, пять минут ехали – за семь минут весь издёргался, изъёрзался, вроде не за что особо переживать, но вот тревожилось сердце, а жопе всё передавалось.

Приехали на место. И… нет домика. Точно. Вот хоть сквозь землю провались, а где-то свербило, что не закончится так просто эта история.

Петрович не мог спутать даже по пьяни. Родные места всё-таки. Домика не было. На том месте, где он стоял, была яма, в которой валялись три пустые баклажки из-под пива, две пустые бутылки из-под водки, большая и маленькая, коробка и вынутый из неё пакет из-под вина, бутылка минералки с остатками на дне, пять пластмассовых стаканчиков, шелуха из-под яиц и прочий мусор.

Ну да, походил всё-таки на всякий случай рядом, поискал, посокрушался. Постоял возле ямы, поуспорял, поумолял. Хоть убей, был домик. Но как ментам это объяснить? Опросили местных из Красного Восхода, как назло попались те, что его не видели. Бобр больше всех настаивал, что никогда здесь ничего не было. Как объяснить, что домик был тут всего-то, может, один день, а потом куда-то делся?

Короче, менты забрали в район, в посёлок Ленинск, что километров тридцать на юг, за рекой, разбираться. Из Брехаловки, чтоб в район попасть, надо через А. ехать. Нет моста. Паром захудалый один, который больше стоит, чем работает, да и не может он справиться с потоком.

Когда проезжали А., Петрович в окошко смотрел в надежде в городе кого-нибудь из вчерашних пацанов увидеть или девочку ту, Наташу. Но нет, не посчастливилось. Волосатых было много, но всё не те. Худощавых ещё больше, но тоже не те. Такие, как Паша, все друг на друга похожие, их трудно отличить. Девок пруд пруди, несколько раз даже обознавался, но нет, не видел Наташу. Даже дьячок один пухленький шёл в церковном одеянии. Но сразу видно – не тот.

В Ленинске уже другой мент допрашивал. Уже подробно. При каких, мол, обстоятельствах? Кто может подтвердить? То да сё…

Ну а кто может-то? Петрович честно и сказал, что были ребята из А., прятались от непогоды. Один волосатый такой, в кожаной куртке, с цепями, Алик какой-то. Другой – темноволосый, худощавый, хорошо одетый – Кирилл как-будто. Третий – рыжий, с бородкой, Артёмом называли, в церкви, наверное, служит. У четвёртого машина, «Лада» темно-красного цвета вроде. Номер не запомнил. С ним девушка. Павел и Наталья их зовут. Фамилии не выпрашивал. Вот и всё. Весь день рассказал в подробностях.

В общем, нервы потрепали и отпустили. Сказали – не разглашать, мол, расследуют получше, вызовут. Но больше не вызвали.