Семь жизней. Рукопись неизданного романа

Кирилл боялся, что Пашок может переборщить со спиртным и тогда ехать с ним будет опасно. К тому же оставаться здесь, принимая в расчёт долгожданное улучшение погоды, не имело никакого мало-мальски вразумительного объяснения.

– Ну, может, тогда сейчас поедем, а то нажрёмся и… – с тревогой начал он.

– Ты ещё не зуди! – грубо отмахнулся от него Пашок. – Часок посидим и поедем. Вон Наташка уже не торопится никуда, а куда мне торопиться? Наташ, давай я у тебя в общаге заночую!

– Тебя не пустят, – бросила она недовольно.

– А я залезу, как в прошлый раз! – его глаза заблестели.

– Не надо! – захныкала она. – Меня выгонят из-за тебя.

– Ну и ладно, – он принялся разливать вино. – Ночью лучше ехать. Сейчас сколько?

– Полдевятого, – сообщил Кирилл, поспешно посмотрев на часы.

– К одиннадцати в А. будете точно, на.

– Я не буду больше, Паш, – предупредил Алик, увидев, что Пашок взял его стакан. – Я же говорил.

– Да ладно, не ломайся, как баба! – Пашок поморщился.

– Я не ломаюсь, просто больше не хочу пить.

– Кто так делает? Все пьют, и ты давай, не выделывайся.

– Я не выделываюсь, – чуть слышно произнёс Алик.

– Вот, знаешь, на, не люблю я таких людей, как ты, – угрожающе захрипел Пашок. – Волосатых, на. Все вы, сука, пидоры и ссыкуны, на.

– Я не пидор…

– Значит, ссыкун!

– Нет…

– Паш, хватит, а! – Наташа попыталась успокоить его.

Но Пашок как будто не слышал её:

– А если я тебе сейчас суну разок?

Алик промолчал. Артём встал и торопливо ушёл к окну. Наташа, надув губы, потупила взгляд.

Кирилл занервничал. Стало понятно, куда двигался этот разговор. И хотя Алика вряд ли было жалко, но и разборок тоже не хотелось. Кирилл всегда старался решить всё словами и никогда, кроме опять же школы, не участвовал в настоящих драках, где нет заведомо известного результата, где всё по полной, без компромисса, без жалости, с дикостью, с пролитой кровью, без большинства и с самой настоящей опасностью.

Кирилл считал себя мирным человеком. Правда, не из любви к миру. Он трепал в руках свой стаканчик, вытянув шею, и с замиранием сердца ждал развязки. И она наступила.

Пашок отстранил от себя коробку, встал и ударил. Алик упал с лавки, а из носа у него брызнула кровь. Он зажал нос руками, но кровь потекла между пальцев. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не проснулся Петрович. Послышался его пьяный встревоженный голос:

– Хорош, хорош! Ребята, вы что?

Тогда закричала и Наташа:

– Паш, что ты всегда руки распускаешь? Хватит, а!

Но Пашок ударил Алика ногой в бок.

– Ты чё хотел, сука, на?

Наташа заистерила:

– Паша! Паша! Кирилл! Кирилл, ты что сидишь? Разними их!

Кирилл даже не посмотрел в её сторону. Он не собирался лезть туда тогда, когда Пашок рассвирепел совершенно, осыпая бедного своего противника ударами и исступлённо приговаривая:

– Ты чё хотел, на?

К счастью, подскочил Петрович, а потом и Артём, и они начали оттаскивать Пашка. Им на помощь пришла Наташа. Тогда Кирилл тоже вмешался. Вчетвером они обхватили Пашка, но он, упираясь, продолжал пыхтеть:

– Ты чё, сука, на?

Наконец, удалось усадить его на лавку. Алик весь в крови, покачиваясь, поднялся. Петрович посочувствовал:

– Надо воды… Умыться ему… Нет воды?

Артём покачал головой.

– У меня в рюкзаке бутылка минералки, – тихо произнёс Алик.

Тот, порывшись в его рюкзаке, нашёл её.

– Давай полью.

Они вышли на крыльцо. Петрович подошёл к окну и, уперевшись рукой в стену, заглянул в него. Пашок закурил и вонзил тяжёлый взор в пол. Наташа стояла рядом с Кириллом незаметно взяла его за руку. Кирилл с подчёркнутой жёсткостью выдернул её.

Через пару минут в комнату забежал Артём, схватил Аликов рюкзак и снова удалился. Наташа отошла от Кирилла и демонстративно прижалась к Пашку. Тот вытащил взгляд из пола и засунул его в свой стакан.

Вернулся Артём и сел за стол. Кирилл, с непонятным чувством вины, смущённо потерев пальцами лоб, спросил:

– Где он, Алик-то?

– Сказал, что пошёл в Красный Восход, – ответил тот.

– Да вон он, машину тормознул какую-то, – подтвердил Петрович, легонько стукнув ногтём по стеклу окошка. – В ту сторону ехала. Сейчас мигом там будет.

Все замерли, и в комнате воцарилась такая тишина, какой сегодня никак не ожидалось. Стало жутко почти так же, как когда Кирилл только-только пришёл в этот домик, когда он был здесь ещё один, когда только-только начался дождь.

Складывалось ощущение, что с уходом Алика домик нечто потерял и почему-то стал значительно злее. А ещё казалось, будто что-то здесь должно было произойти. От этого стало очень тревожно, беспокойно на душе, и Кириллу опять нетерпеливо захотелось свалить отсюда.

Он с огромным удовольствием, если б было возможно, вернул бы тот момент, когда произошло расставание с Машей, когда его нога переступила порог этого злополучного домика в поисках укрытия от дождя. Если б можно было вернуть, он вернул бы и с огромным удовольствием промок.