Семь жизней. Рукопись неизданного романа

– Как хочещь, только не забудь заплатить, когда уходить будещь, – улыбнулся тот, пристально глядя в глаза.

– Может, к нам присоединишься?

Аслан задумался.

– Нет… Хотя если есть красывые дэвущки…

– Найдём, – заверил Пашок.

В основном, «дэвущки» и были: Надька, самая-пресамая Наташкина подружка, потом Ирка, подруга Надькиного старшего брата, симпотная девка, и ещё три пришмондовки. Из парней только сам Надькин брат да Пашковы кореша.

Как ни крути, «дэвущка» для Аслана нашлась бы. Если что, можно и Надькина брата подвинуть, коли Ирка приглянулась бы вдруг.

Но Пашок знал точно, на что Аслан двусмысленно намекал. Нужен беспроигрышный вариант, как с Веркой, например, чтоб без ломания. Тут уж сама Надька, хоть и не красавица, но идеальный вариант.

Да и вообще бабы теперь пошли резкие, без церемоний, как раньше. Даже страшно иногда делается. Не успеваешь уловить, осознать – такова бешеная чудовищная динамика современного бабского круговорота. Постепенности нет, размеренности. Вчера она в куклы играла – Пашок своими глазами видел, а сегодня х** сосёт – Пашок собственным телом ощущал. Что из неё будет завтра?

– Харащо, – сказал Аслан, внимательно осмотрев девок и остановив взор на Ирке. – Видно будет.

Пашок заказал бутылку шампанского, две коробки вина девкам, кто хочет, парням – два пузыря водки, и сверху всем ещё по кружке пива. И из жратвы – шашлык, салаты и так по мелочи: сок, фрукты и прочее. Сам решил ограничиться кружкой-другой пива, всё-таки за рулём.

Да и не намеревался он тут долго рассиживать – обождать, пока все маленько «поплывут», и «рвать когти» с Наташкой куда-нибудь, уединиться, к примеру, в строящемся коттедже загородом.

Но не прошло и часа, как Наташка, сходив в туалет, вдруг сообщила, что ей надо сегодня ехать в А., поэтому она скоро уйдёт, так как надо ещё собрать вещи и успеть взять билет на шестичасовой автобус, пока не разобрали.

У Пашка сразу же испортилось настроение:

– Ты же сказала, что завтра на утреннем поедешь, на!..

– Да, сказала! – отрезала она. – А теперь говорю, что сегодня надо ехать. Мне, оказывается, доклад завтра отвечать…

– Посидели, на! – вспылил Пашок. – Доклад, на!.. Отвечать, на!.. Сколько можно? Почему Надька не отвечает так часто, хотя с тобой вместе учится, на?

– Во-первых, отвечает! А во-вторых, она не со мной, а в другой группе!

– Да какая разница?! – прохрипел Пашок и повернулся к притихшей Надьке: – А ты тоже сегодня поедешь?

– Нет, – ответила та испуганно. – Я уже отвечала… Мне не надо… Завтра поеду…

Тут все принялись Пашка сначала успокаивать, потом уговаривать, Наташку сначала отговаривать, потом успокаивать, так как она же сразу в слёзы.

Потом Славка сказал:

– Да ладно, чё вы? У человека день рожденья! Разве она сама поехала бы, если б ей действительно не надо было?

Вот всегда он так, Славка этот! Как скажет так скажет. Не умеет он ерунду говорить, как некоторые. Или молчит, или по существу. Этот пацан всегда с холодной головой. Всё у него обоснованно, всё у него гладко, всё у него весомо. За это Пашок и уважал его больше всех. За здравомыслие.

Короче, все решили отпустить Наташку, а пока её время уходить ещё не настало, то возобладало желание навалиться на празднование более упорно. Потом, как бы спохватившись, стали поздравлять её и вытаскивать плохо заныканные подарки.

Пашок тоже внутренне смирился с Наташкиным отъездом и мысленно уже продумывал другую программу на вечер. Захотелось нажраться. Только два фактора удерживали его, чтобы со всею дурью не наброситься на соблазнительную водяру. Это, во-первых, машина – до дома отогнал и тогда уж свободен, а во-вторых, сама Наташка – на автобус посадил и тогда уж свободен. А пока Пашок был вынужден запастись терпением и потихоньку цедить своё пиво.

Через полчаса, как это обычно бывает, компания развалилась на жужжащие обособленные группки. Женёк полез к пришмондовкам. Наташка трепалась с Надькой и Иркой. А Надькин брат что-то настойчиво вталкивал Славке. Пашок несколько возвышался над всем этим, так как был трезв. Только ошмётки, обрывки фраз, как нечто маловажное, не заслуживающее совершенно никакого внимания, долетали до него.

«…Давай, давай телефончик!», – слышался требовательный голос Женька, тонущий в игривом смехе пришмондовок.

«…А что он сказал? А что он сказал?» – вопрошала кого-то Надька.

И в самом деле. Интересно, что он сказал? Что это за «он»? Но всё перекрывало непрекращающееся монотонное «бу-бу-бу-бу», «бу-бу-бу-бу». Это Надькин брат продолжал что-то втюхивать Славке, а тот только устало качал головой: отрицая и отрицая.

Пашок крепился, крепился, покурил, отхлебнул пару раз из кружки, ещё покурил. Но сколько же можно терпеть? Эх, кто бы знал, как он не выносил этих подрастающих выскочек!..