Семейное дело

И вспомнилось еще: когда при первой же их встрече Алексей спросил Глеба, почему он перешел на испытательный участок, Глеб, чуть прищурившись и растягивая слова, ответил: «А ведь это, старик, когда-нибудь пригодится. Для диссертации, скажем, а?» Что ж, он уже перешел на третий курс, но, странное дело, Алексей ничуть не завидовал ему. Наоборот: то, что он два года отслужил на границе, словно давало ему некоторое преимущество перед Глебом. Просто есть вещи, которые не всякому дано узнать, а вот он узнал. Хотя бы те четырнадцать тысяч шестьсот километров…

Когда по проходу стремительно шел, как-то подпрыгивая, будто сдерживая себя, чтобы не побежать, Борис Семенович Коган, Алексей заранее знал, что у отца будут неприятности, большие или малые. Борис Семенович был заместителем начальника цеха по производству, у него была добродушная, в общем-то, кличка: ВВС, что расшифровывалось так: «Вирус, вырвавшийся на свободу» — и это вполне соответствовало его характеру. Сколько Алексей помнил его, он помнил шумящего, не терпящего никаких возражений Бориса Семеновича, и даже дома он оставался таким же. Алексею приходилось бывать у него дома — с сыном Бориса Семеновича, Эдькой, он тоже учился в одном классе.

Первая встреча с Борисом Семеновичем здесь, в цехе, была на ходу. Алексей окликнул его, когда Коган, припрыгивая, несся к отцу с пачкой каких-то бумаг. Коган не удивился, увидев Алексея, будто они виделись каждый день, сунул ему руку и крикнул:

— Все разговоры потом. Эдька в педагогическом, на литфаке — прибежище всех лоботрясов и местных гениев. Заходи!

И вприпрыжку помчался дальше.

Так что старые знакомые в цехе все-таки были. Новые же появлялись каждый день.

Он точил кольца. Работа была несложная, но все равно требующая внимания — глубину проточки приходилось мерить каждые три-четыре минуты, и он не заметил, как сзади него встала приемщица БТК. Только сняв со станка еще горячее кольцо, он увидел эту молодую женщину и недоуменно поглядел на нее.

— Любопытствуете? — спросил он.

— Вот именно, — ответила она, что-то отметив в своем блокнотике и отходя.

Алексей даже не успел разглядеть ее как следует. Высокая, светлые волосы выбиваются из-под косынки, в брюках, обручальное кольцо на правой руке — вот и все, что он заметил.

— Это кто? — спросил он Нутрихина. Тот махнул рукой:

— Нинка Водолажская, суровая особь! Может, после отпуска мягче станет, а вообще-то — Шлиссельбургская крепость.

— Что-то она не вовремя подкатила, — сказал Алексей, и Нутрихин усмехнулся во все свое блинообразное лицо. Как это «не вовремя»? Новые веяния — понимать надо! Цех за что борется? За бездефектное изготовление продукции и сдачу с первого предъявления — вот они, девчонки, и ходят, смотрят, по технологии ли работаешь, тот ли у тебя инструмент, чтоб без всякой самодеятельности. Так сказать, не только выявляют брак, но и предупреждают его, а ты — «не вовремя»! Он говорил это, поблескивая серебряными зубами, будто ему очень нравилось поучать новичка. Ну, а ежели что у тебя случится, с Нинкой лучше в спор не лезть — ни за что не уступит. Других можно как-то уговорить принять деталь сразу, с первого предъявления: поплакаться, что жена больна, теща помирает, — девчонки на такие штуки жалостливые и без премии не оставят. А Нинка… Он даже рукой махнул и почмокал полными губами: гроб, могила — три креста эта Нинка! Красивая баба, а он, Нутрихин, ее мужу не завидует, нет…

В тот же день Алексей встретил Водолажскую в комитете комсомола. Ему надо было встать на учет, и девчонка — технический секретарь, — приняв от него документы, сказала, что надо зайти к секретарю комитета Бешелеву. Такой у них заведен порядок — секретарь лично знакомится с каждым комсомольцем, поступающим на работу.

Зайти так зайти.

— Вы не ждите, — сказала девчонка. — Он там не один, но это все равно.

— Демократия, — сказал Алексей.

— А как же! — фыркнула девчонка.

Там, в кабинете, было двое. Он сразу узнал Водолажскую. Сейчас она была без косынки, в коричневом свитере с большим воротником; и она и Бешелев курили. Когда Алексей вошел и спросил: «Можно?» — Бешелев помахал рукой:

— Заходи, заходи. Ты по какому делу?

— Новенький, — сказал Алексей. — То есть не совсем новенький…

— Он после армии, — объяснила Бешелеву Водолажская. — Алексей Бочаров. Токарь, третий разряд, до службы работал у нас в шестом.

Бешелев слушал и кивал, и на какую-то секунду Алексей подумал, что они уже где-то встречались. В том, как смотрел на него Бешелев, было что-то очень знакомое, уже не раз виденное, и Алексей силился вспомнить это знакомое. Он даже не заметил, как точно рассказала о нем Водолажская. Но где он мог встречать Бешелева?

— Хорошо, — сказал Бешелев и махнул рукой на стул. — Ты садись, Бочаров. Нам тут еще по одному делу договорить надо.