Семейный круиз

Корд наклонился и поцеловал Шарлотту в щечку. Почему бы и ему не завести какую-нибудь интрижку — подумала Шарлотта. С симпатичной девушкой-экскурсоводом, специалистом по древностям — в очках с черепаховой оправой и конским хвостиком, в хлопковом комбинезоне цвета хаки. По вечерам она будет надевать короткое платье от Talbots [74] и готовить ему на своей кухне — ягненка, или чем там еще у них принято потчевать на острове Родос. Кажется, в автобусе упоминались блюда из осьминогов.

Был ли Корд геем? Не исключено. Но тогда почему он не говорит об этом? Во всяком случае, она надеется, что он не гей. Папа Бенедикт Шестнадцатый утверждал, что брак между мужчинами «есть оскорбление истинной сути самой человеческой природы и наносит урон справедливости и миру во всем мире». (Шарлотта давно обратила внимание на это высказывание.) Правда, сейчас у них папа Франциск, и у него более либеральные взгляды.

Если Корд действительно гей, трудно будет рассказать об этом своим приходским друзьям и особенно — отцу Томасу. В Библии мужеложество считается проклятием. Шарлотта понимала, что в Библии много чего сказано, и часто — скорее в аллегорическом смысле, а не в назидательном, но трудно придать позитивную окраску слову «проклятье».

Как жаль, что рядом нет Минни, хотя и так ясно, что бы она сказала: «Корд твой сын, и ты должна быть на его стороне!» Шарлотта вспомнила, какое доброе лицо у отца Томаса. Он всегда был с ней на протяжении этих долгих лет, когда она оказалась брошенной собственными детьми.

Когда ей требовалось сочувствие, отец Томас сидел подле нее, и ей нравилось, что от него пахнет мужчиной. Если вдруг она пропускала утреннюю мессу, он обязательно звонил, чтобы узнать — все ли в порядке. Бывали дни, когда после службы никто не заговаривал с Шарлоттой, и тогда время текло долго и безрадостно, но всегда оставалась надежда, что на чашечку кофе заглянет отец Томас. Никто вокруг ничего не замечал, полагая, что с Шарлоттой все хорошо — она просто занята и ей вовсе не одиноко. Но отец Томас всегда помнил о ней, обращался с ней как с личностью, понимая, что она все еще чувствует себя женщиной, хотя другим это было все равно.

Нет, она не могла позволить, чтобы из-за сына-гея ее подвергли остракизму. Разве можно сомневаться в выборе между спасительной верой и собственным сыном? Конечно же она любит Корда, но после смерти Минни у нее никого не осталось, кроме отца Томаса.

Часть 6 Валетта, Мальта

1 / Шарлотта

Субботняя всенощная прошла очень странно. Пользоваться восковыми свечами было нельзя: в конференц-зале «Транкилло»[75] тускло горели греющие свечи на батарейках. Перед общением с паствой священник надел латексные перчатки, и пассажирка в брючном полосатом костюме а-ля зебра шепотом объяснила Шарлотте:

— Это из-за кишечного гриппа.

Шарлотта мрачно кивнула. Женщина-зебра слишком близко наклонилась к ней, обдавая Шарлотту ароматом духов и запахом собственного тела.

— И вообще — они устраивают мессы только из-за филиппинцев. — Пассажирка дернула головой в сторону полутора десятка смуглых мужчин и женщин. — Кроме них больше некому работать на кухне.

Отвернувшись к импровизированному алтарю, Шарлотта демонстративно расправила плечи — жест, на любом языке означающий — пожалуйста, отстаньте от меня. Когда служба закончилась, «зебра» поднялась одновременно с Шарлоттой.

— Рада была познакомиться, — сказала она с улыбкой. — Я Джейн-Энн из Оксфорда, штат Миссисипи.

— А я Шарлотта Перкинс из Саванны.

— Я так и знала, что вы девушка из южных краев, — сказала Джейн-Энн.

Шарлотта не стала спрашивать, из чего та сделала подобные выводы. Сама она не считала себя «девушкой из южных краев», хоть и прожила в Саванне не один десяток лет. Шарлотта была светской женщиной, дочерью дипломата. И ей бы хотелось донести до Джейн-Энн, что они не ровня.

— Вы пойдете в сокафедральный собор? — спросила Джейн-Энн.

Шарлотта представления не имела, что это значит, но не хотела показаться несведущей, поэтому сказала лишь:

— Ммм?

— Я имею в виду собор Святого Иоанна на Мальте. Говорят, это нечто особенное.

— Ммм… — повторила Шарлотта и направилась на выход. — Приятно было познакомиться.

— Мне тоже! — воскликнула Джейн-Энн. — Так хорошо встретить настоящую католичку. А то видели бы вы этих безбожников, что толкаются сейчас наверху возле шведского стола.

— Не стоит так говорить о моих детях! — заметила Шарлотта. — Простите, я пошутила. — Хотя мои дети действительно сейчас там.

— Вы пробовали марципановых зверушек? — спросила Джейн-Энн.

Снова сбитая с толку, Шарлотта неопределенно улыбнулась и ушла. Вернувшись к себе в каюту, она заказала клаб-сэндвич с индюшкой, который принесла женщина-стюард.

После ужина Шарлотта вышла на балкон. Внизу бурлило море: корабельные огни отражались в пенистых волнах, а дальше темная, непроницаемая водная громада вздымалась до синих небес.