Семейный круиз

Но ей полагался «Вечер блаженства». И вот уже она чинно сидит в непонятно отчего теплом шезлонге, в одних трусиках Macy’s [145], а сверху накинут халат «Сплендидо». В представлении Шарлотты вечер блаженства возможен только при наличии шардоне с крекерами, троих ее детей и отца Томаса, который звонит ей, шлет эсэмэски, поддерживая в ней уверенность, что ее любят и ценят и никто ничего не требует взамен. А потом пусть появится незнакомец с не слишком волосатой грудью, чтобы заняться с ним любовью. Мммм… И, совершая определенные телодвижения, он сожмет ее в своих объятиях, в экстазе выкрикивая ее имя. После чего подоткнет ей одеялко, нежно поцелует и уйдет.

Бассейн для талассотерапии[146] располагался в самом чреве корабля и напоминал зал для диско, только было в нем что-то зловещее. От одного слова «талассотерапия» по телу бегают мурашки.

— Вы Шарлотта Перкинс? — К ней подошла полноватая женщина с папкой-планшетом.

Шарлотта поднялась на ноги.

— Да. Здравствуйте, — неловко произнесла она.

— Меня зовут Норма, — представилась женщина. — Вы готовы к процедурам «СпаТопия», «Горячие Камни» и «Фантастические ножки для фантастической тебя»?

Вроде это был вопрос, но по тону звучало как утверждение.

— Да… — пробормотала Шарлотта.

— Прекрасно. Начнем. — Развернувшись, Норма двинулась по коридору с неоновым освещением. У Шарлотты участился пульс. Тут все как будто забыли, что находятся под водой. Но на Шарлотту это осознание действовало сокрушительно, и у нее немного подкашивались ноги. Но это же противоестественно! — кричал ее мозг. — Я ПОД ВОДОЙ! СПАСИТЕ!

Норма оглянулась, чтобы убедиться, что Шарлотта следует за ней. Но та не двигалась с места. Она стояла, парализованная страхом.

— Я не…

ПОД ВОДОЙ! ПОД ВОДОЙ! Я В ОДНИХ ТРУСАХ! ПОД ВОДОЙ!

— Я не чувствую себя готовой, — выдавила из себя Шарлотта. — Мне не нравится быть голой, — прибавила она, или то был просто ее внутренний голос. Шарлотта осела на пол, почувствовав попой, что он мокрый. Слава богу, что на ней по крайней мере есть трусики, ее трусики. Но где она? Откуда тут посреди казино взялся бассейн? И почему в этом бассейне посреди казино столько голых людей?

Кто-то поддерживал ее голову, не давая Шарлотте потерять сознание. Но реальность ей совсем не нравилась. Сколько радости было в ее прошлой жизни! В тот день, когда она встретила его и он позвал ее, а потом трогал ее тело — в то лето, когда она была свободна! Паэлья[147] пахла шафраном на бое быков в Арле! Шарлотта позволила себе провалиться в воспоминания, гораздо более прекрасные, чем это склизкое казино.

Вон она сидит в льняной тоге, на ее коленях лежит долька провансальского солнца, бьющего в окно. Он отложил карандаш. И вот уже он раздвигает полы ее тоги. Она обнажена, открыта, и ее примут как дар.

В ее полузабытье ворвался шум шагов. Открыв глаза, Шарлотта обнаружила, что лежит на массажном столе, в халате для спа-процедур.

— А! — произнес мужчина в белом халате. — Я рад, что вы очнулись. Голова не кружится? Не тошнит?

— Нет, — ответила Шарлотта.

— Похоже, с вами случился приступ морской болезни, — констатировал мужчина. — Вам следует полежать часик, либо мы можем проводить вас до каюты — включите кино, выпьете кофе. — Он смешно склонил набок голову, словно птица-подхалим.

— Пожалуйста, позовите моих детей, — попросила Шарлотта. — Я не одна на корабле, со мной мои дети. Если вы их позовете, я уверена, они сразу же придут.

— Видите ли… — Врач замялся на секунду. — Мы пытались им дозвониться…

— У меня их трое, вы всем звонили? — спросила Шарлотта.

Он растерянно оглядел пустую комнату.

— Простите, — сказал он. — Мы даже оставляли им голосовые сообщения, но…

— Понятно, — вздохнула Шарлотта.

— Так вас проводить до каюты?

— Нет, спасибо. — Шарлотта почувствовала привычный спазм в животе. — Я справлюсь.

— Может, позвать вашего стюарда? — предложил врач. — Так будет лучше.

— Пароса? — Шарлотта вспомнила о Паросе. Он такой добрый. Такой красивый. — Да, пожалуйста, — сказала она наконец.

Дверь массажного кабинета тихо отворилась, и вошел Парос. Шарлотта уже переоделась и сидела, держа на коленях сумочку.

— Шарлотта, как вы? — спросил Парос.

— Я… — замялась Шарлотта. — Мои дети… — Она опустила голову. У нее вдруг закончились силы на притворство. — Я упала, — сказала она, — и никто из моих детей не пришел сюда. Я пригласила их на этот круиз, но я все так же одинока.

Парос помрачнел — казалось, эти слова огорчили его. Он подошел к Шарлотте и протянул ей руку. Она встала, опираясь на него.

— Но я-то здесь, Шарлотта.

— Да, — сказала она.

— Простите, что я струсил тогда, — сказал он.

— Я вас прощаю.

Парос придвинулся к ней и закрыл глаза, а она не стала его отталкивать. А потом он поцеловал ее.

2 / Корд