Семейство Доддов за границей

— Да, въ нашей додсбороской рк не скоро поймаешь такую рыбу, отвчалъ онъ, улыбаясь и оборачиваясь ко мн, чтобъ раскланяться. Я узналъ въ моемъ удильщик капитана Морриса. Ты врно помнишь: онъ стоялъ у насъ въ Брофф, года два назадъ, и, если помнишь, батюшка его какъ-то обидлъ. Тогда и мн онъ не нравился; но теперь, ужь не знаю почему, быть-можетъ, отъ перемны декораціи, показался онъ мн добрымъ малымъ. И надобно прибавить, что онъ отлично удитъ и говоритъ объ охот какъ страстный охотникъ. Мн было совстно, когда онъ сталъ спрашивать меня, много ли форелей попадалось мн въ сосднихъ рчкахъ; только разговорившись съ нимъ, я признался, какую жизнь веду въ Баден и до какого конца она меня довела.

— Счастье же для меня съ одной стороны, что я не имю средствъ пускаться въ игру, сказалъ онъ, улыбаясь:- и могу сидть только за шахматами, которые не терпятъ денежнаго интереса. Впрочемъ, важне всего, что проигрываетъ человкъ въ карты, но время и не деньги, а то, что, даже выигрывая, человкъ становится неспособенъ къ труду, дающему врный хлбъ. Медленный, тяжелый путь постоянной работы становится несносенъ тому, кто можетъ въ одну ставку выиграть сумму, какою вознаграждается годовой трудъ другаго. — Онъ разсказывалъ много такихъ примровъ съ его сослуживцами. И вроятно, тонъ его мыслей совпадалъ съ моимъ расположеніемъ, потому-что я слушалъ съ интересомъ и охотно согласился на предложеніе отвдать его улова въ маленькомъ домик, тутъ же, недалеко; онъ нанялъ его на все лто и жилъ тамъ съ своею матерью, премилою старушкою, которая приняла меня очень-радушно.

Я у нихъ обдалъ и провелъ вечеръ; не помню, чтобъ когда-нибудь время проходило такъ пріятно; со мною хозяева были не просто любезны или деликатны — нтъ, я замчалъ въ нихъ, особенно каждый разъ, какъ говорилось о моихъ сестрахъ, истинное участіе, можно сказать, дружбу. Въ одномъ только не могъ я сойдтись съ Моррисомъ: въ понятіяхъ о Тайвертон; въ Моррис оказывалась тутъ бездна самыхъ жалкихъ и тривіальныхъ предубжденій. Онъ признавался, что незнакомъ съ лордомъ Джорджемъ, и потому я могъ приписывать ложнымъ слухамъ его невыгодное мнніе. Я знаю Джорджа, какъ самого себя. Онъ, что называется, «вольная птица»; строгихъ правилъ у него не спрашивай: онъ скажетъ, что это «лишній грузъ»; за-то подлится съ пріятелемъ послднею копейкою — человкъ благородный въ полномъ смысл слова. Такихъ достоинствъ не цнятъ люди, подобные Моррису, считая ихъ безполезными. Это ошибка. Въ жизни такъ часто случается терпть бури невзгодъ, причемъ бываетъ отрадою на душ, когда есть пріятель, который можетъ ссудить зонтикомъ.

Мы проболтали до самой ночи; когда всталъ мсяцъ, Моррисъ пошелъ проводить меня до Бадена.

— Вотъ, сказалъ онъ, указывая на городокъ, озаренный огнями: — вотъ гибельное мсто, разрушившее столько надеждъ, убившее столько сердецъ! Я желалъ бы вамъ быть на сотни миль отъ него.

— Теперь оно не грозитъ ужь мн большими опасностями, сказалъ я, улыбаясь. Я теперь такъ же чистъ и голъ, какъ старикъ-бдняжка Herr Ephraim, профессоръ, котораго я видлъ ныньче поутру.

— Эфраимъ Гаусъ? Неужели? вы ныньче видли его?

— Гаусъ или нтъ его фамилія — не знаю; это маленькаго роста, робкій старичокъ съ сдою бородою.

— Да, это одинъ изъ первыхъ людей въ Германіи, первый юристъ, одинъ изъ первыхъ оріенталистовъ Европы, почти всесторонній великій ученый! Скажите же мн о немъ.

Я разсказалъ ему случай, бывшій поутру, и мы простились.

— Общайте же мн одно, сказалъ Моррисъ. пожимая мою руку: — ныншній вечеръ вы не пойдете туда. И онъ показалъ на блистатедьно-освщенное зданіе, гд ужь начиналась игра.

— Если вы думаете объ игр, вашу просьбу легко исполнить, отвчалъ я:- мн не на что играть.

— Тмъ лучше, по-крайней-мр въ настоящемъ. Мой совтъ, если только захотите послушать: возьмите удочку и отправляйтесь на недлю удить въ долины. Рыбы тамъ много, мста прекрасныя, главное, тихи, мирны; тамъ вы успокоитесь и освжитесь отъ вашего лихорадочнаго раздраженія.

Онъ такъ убдительно и успшно уговаривалъ, что я подалъ руку въ залогъ того, что исполню его совтъ. Онъ говорилъ, что самъ отправился бы со мною, но не можетъ оставить матери. Я объ этомъ и не жаллъ, потому-что, сказать по совсти, милый Бобъ, чувствовалъ, какая широкая пропасть раздляетъ наши понятія во многихъ случаяхъ; чувствовалъ даже (это еще непріятне), что справедливость чаще на его, нежели на моей сторон. Благоразуміе, умренность — все это прекрасно; но погружаться въ мудрость съ двадцати-одного года такъ же рано, какъ и украшаться морщинами. Такова, по-крайней-мр, теорія Тайвертона; а онъ понимаетъ жизнь не хуже другихъ. Впрочемъ, и Моррисъ мн нравится: онъ отличный малый, человкъ достойный всякаго уваженія; по онъ какъ-то тяжелъ. Не хочу однако выражаться о немъ дурно, особенно теперь, когда такъ много обязанъ его дружб.