Семейство Доддов за границей

Воротился, Томъ, три часа просидвъ въ передней и часъ слушавъ объясненія и поученія. Меня усовщивали, чтобъ я очистилъ себя отъ подозрнія, за которое, къ слову будь сказано, съ меня ужь взяли штрафъ. Проступокъ мой состоялъ въ томъ, что за одинъ клочекъ бумаги, данный мн въ замну паспорта, не далъ я другаго клочка бумаги съ цлью объяснить, что я, Кенни Доддъ, живу въ город Брюссел не скрытно, а гласно, и не замышляю ничего дурнаго. Теперь, надюсь, они успокоены на этотъ счетъ; и если мои восемьдесятъ-два франка и пять сантимовъ способствовали утвержденію благоденствія здшняго города — сердечно радуюсь. Но кажется, что это только начало новыхъ хлопотъ; потому-что, когда я попросилъ, чтобъ на моемъ вышесказанномъ паспорт былъ прописанъ свободный пропускъ въ Германію, мн сказали, что есть два «препятствія», то-есть два еще нершенныя дла въ здшнихъ судахъ, хотя вчера заплатилъ я послднюю, какъ думалъ, сумму для полюбовнаго удовлетворенія всхъ судебныхъ исковъ на меня и считалъ теперь вышеупомянутаго Кенни Дж. Додда чистымъ отъ всхъ процесовъ. Услышавъ теперь противное, похалъ я въ судебныя мста увидться съ Вангёгеномъ и Дрекомъ, главными моими адвокатами. Такой комнаты, какъ судъ, въ который вошелъ я, вы никогда не видывали. Вообразите большой четыреугольникъ, наполненный черными адвокатами, въ черныхъ мантіяхъ, съ черными лицами, съ черными душами, набитый ворами, тюремными сторожами, полицейскими служителями и публикою изъ торговокъ; все это сбито вмст, толкотня и духота такая, что остается только дивиться крпости юридическихъ нервовъ. Надъ головами толпы возвышаются судейскія площадки; на каждой у стола, покрытаго чернымъ сукномъ, сидятъ три старика, и судятъ по правд — величественное дло, теряющее нсколько своей почтенной важности, когда вспомнишь, что эти господа, не имя бэконова искусства, несвободны отъ одной изъ его слабостей [24]. Всми силами тснясь и толкаясь, я кое-какъ усплъ проложить себ дорогу до одного изъ этихъ возвышеній, и добрался до крпкой деревянной ршетки, или перилъ, за которою было чистое отъ толпы мсто, гд сидлъ на скамь обвиненный; противъ него, на другой скамь, свидтели, а подл, за миньятюрной каедрою, прокуроръ. Мн показалось, что въ толп адвокатовъ я вижу Дрека, но я ошибся — дло легкое, потому-что вс они похожи другъ на друга. Попавъ къ ршетк, я вздумалъ постоять и послушать разбираемый процесъ.

Но этого удовольствія не было мн дано; въ то самое время, какъ я началъ слушать съ напряженнйшимъ вниманіемъ, Вангёгенъ положилъ руку мн на плечо и шепнулъ: «идите, некогда терять ни минуты; ваше дло начинается!»

— Что такое? Вдь полюбовныя сдл……

— Тсъ! сказалъ онъ предостерегающимъ тономъ: — молчите; почтеніе передъ величіемъ закона!

— Прекрасно; но какое же мое дло? Что вы хотите сказать словами: мое дло?

— Объясняться не время, сказалъ онъ, таща меня за собою:- засданіе началось; скоро все услышите.

Правду онъ говорилъ: не время и не мсто было много разговаривать, потому-что намъ приходилось прокладывать себ дорогу черезъ толпу все больше-и-больше стснявшуюся, и по-крайней-мр двадцать минутъ формальной битвы понадобилось намъ, чтобъ вылзть изъ нея; мой фракъ и его мантія были растрепаны, въ иныхъ мстахъ лопнули.