Семейство Доддов за границей

Мы теперича живемъ въ большомъ трахтир и кажный день собирается насъ обдать сорокъ семь человкъ, въ первомъ часу, по колокольчику. И весело бываетъ, какъ нельзя лучше. Идемъ подъ-ручку; меня ведетъ лорда Джорджа человкъ, мистеръ Слипперъ; а французенку горничную — мусьё Григорій, оба служатъ у мистриссъ Горъ Гэмптонъ, и раскланиваемся да расшаркиваемся не меньше, чмъ сами господа. Мистеръ Слипперъ садится на первое мсто, а я съ правой руки у него, а мамзель съ лвой, и всякое блюдо достается намъ первымъ въ руки, и мы его все переворочаемъ, и самые лучшіе куски выберемъ, и хохотня у насъ такая подымется, ну только! потому, мистеръ Слипперъ самый веселый человкъ, и такія исторіи разсказываетъ, что я со смху надрываюсь. И такой вжливый, все, что не хорошо сказать, говоритъ пофранцузскому. И ежели бы только ты послушала, Шусана, что говорятъ про господъ, пожалла бы, какая бдная эта наша жизнь. Самому мистеру Слипперу тяжелое житье, всего платится по восьмидесяти фунтовъ въ годъ, и, какъ онъ говоритъ, обноски. Иной день даже газеты не удастся ему прочитать, потому-что лордъ сунетъ ее въ карманъ и унесетъ съ собою; а разъ, когда мистеръ Слипперъ собирался на вечеръ, не нашлось у лорда, говоритъ, ни одной рубахи съ шитьемъ, и пришлось надть простую батистовую — «ужь и не знаю», говоритъ, «до чего у насъ дойдетъ съ этакимъ порядкомъ; когда-нибудь врно прійдется и сигары свои покупать». Прежде у него было хорошее мсто, при сэръ Михайл Бексли, ну, хоша жалованье было большое, одначе не могъ жить. «Мы, говоритъ, проживали въ Вн, и тамъ были танцы кажный день, а у сэръ Михаилы руки и ноги были меньше моихъ, и бальныхъ его сапоговъ и перчатокъ нельзя было носить, и каждый день будучи въ обществ, оченно много выходило у меня денегъ, не по состоянію».

Мамзели тоже плохое житье. Спать ложится иной разъ часу въ четвертомъ. Барыня у ней такая, что сама шпильки изъ волосъ не вынетъ, все горничная раздвай, и должна, бдняжка, ее дожидаться, покуда изъ гостей воротится. И въ такое-то время, когда ужь, можетъ, заря занимается, пріидетъ еще ей въ голову посмотрть, какая къ ней прическа лучше идетъ, или какъ ей лучше къ лицу, не побольше ли подрумяниться или брови подсурмить.

А иной разъ вздумаетъ пть, а то и цлыхъ шесть бальныхъ нарядовъ за одинъ разъ перепробуетъ, который надть. Мамзель одначе говоритъ, что наврно теперича отъ этого барыню вылечила, накапамши ей масла изъ лампы на новенькое блое атласное платье, ни разу ненадванное, съ брюссельскими кружевами. И надо теб сказать, Шусана, что всякой прислуг, какую знавала я, жить хуже, чмъ нашей сестр ирландк; жалованья, не спорю, получаютъ больше, обращенье одначе хуже. Потому, мы небольно податливы. Теперича, хоть моя барыня — кажется, не надо быть хуже? А со мною такая мягкая. Потому, все длаю напротивъ. И то, когда видитъ, я сердита, шляпку подаритъ, или пару башмаковъ, лишь бы только унять меня.

Откуда наши берутъ денегъ, никто не знаетъ; ну, сорятъ ихъ просто пригоршнями. И теперича они, Шусана, промежду себя въ разлад, да не въ такомъ, какъ прежде, а совсмъ расклеились. Мистеръ ходитъ гулять одинъ, либо съ миссъ Каролиною. Миссъ Мери Анна все сидитъ съ матерью. А мистеръ Джемсъ теперича сталъ мужчина взрослый, да и дерзкій же какой! все заигрываетъ. Онъ все увивается около мистриссъ Горъ, которая живетъ съ нами. Не лежитъ у меня къ ней сердце, Шусана, и къ мамзели Виргиніи тоже, ея горничной, хоть она со мною куда-теб-какъ обходительна и ласкова, и говоритъ, что къ нашему семейству расположена.

Патрикъ Бирнъ все такой же остается, какъ былъ. Никакой не набрался образованности. За обдомъ такъ длаетъ, что намъ всмъ черезъ него стыдъ. Что ему понравится, не беретъ себ на тарелку, а поставитъ передъ собою все блюдо, и състъ, а другимъ не передастъ. Теперича обо всемъ написала, кром стараго мусьё Григорья. Охъ, какой же безстыдникъ, старый французъ! Ни одного слова не скажетъ приличнаго, а у самого ужь вс зубы повыпадали. Иной разъ и слушать-то его, такъ не годилось бы.

Остаюсь и рекомендуюсь теб всегдашняя пріятельница

Бетти Коббъ.

Что-что такое мн сказывали, будто какой-то родственничекъ мистриссъ нашей померъ, и деньги ей оставилъ — правда ли? Разузнай, Шусана, моя милая, потому-что хочу, коли правда, просить прибавки жалованью, а ежели мистриссъ Д. не прибавитъ, хочу отойдти отъ нея. Мамзель Виргинія мн вчера сказала, что есть тутъ одна богатая барыня, которой нужна надежная двушка, чтобъ дочь ея поанглицкому учить; это бы наше дло; въ годъ дастъ пятьсотъ франковъ, значитъ двадцать фунтовъ, и пища ея, и прачк платить будетъ она. Выгода есть. Окром того, какой мн почетъ въ дом будетъ отъ всей прислуги. Теперича кажный вечеръ учусь пофранцузскому у старика мусьё Григорья, и онъ говоритъ, будто черезъ недлю на порядкахъ буду умть.

ПИСЬМО VIII

Джемсъ Доддъ къ Роберту Дулэнъ, Е. В., въ Trinity College, въ Дублинъ.