Семейство Доддов за границей

Въ твоемъ послднемъ письм нашла я множество вопросовъ, на которые еще не отвчала. Ты спрашиваешь меня, счастливе ли я здсь, нежели въ Додсборо. Какъ могла ты написать такой вопросъ? Можно ли быть за границею и не быть восхищену своею жизнью? Нтъ, мой другъ, различіе между жалкимъ прозябаніемъ въ родин и жизнью за границею неизмримо. Да, милая Китти, какъ бы ни велико было наше пристрастіе къ Англіи, нельзя не видть поразительнаго факта, что въ чужихъ краяхъ несравненно-боле цивилизаціи. Каждодневная жизнь окружена здсь большимъ изяществомъ, по той простой причин, что люди больше имютъ времени заниматься собою. Мужчины здсь не заняты ни попечительствами о бдныхъ, ни комитетами объ улучшеніи путей сообщенія, ни управленіемъ компаній желзныхъ дорогъ, потому и нтъ въ нихъ вульгарности, которая овладваетъ всми, такъ-называемыми, дловыми людьми. Они избираютъ для свсего честолюбія цль боле-возвышенную, хотятъ быть пріятны въ обществ, пріобртать изящныя манеры, столь очаровательныя въ большомъ свт, и, выражаясь языкомъ газетъ, «составлять счастье всхъ людей, съ которыми приходятъ въ общественныя отношенія».

Я исписала почти весь листъ, быть-можетъ, истощила терпніе моей милой Китти, но не доказательства моего взгляда на вещи, не желаніе убдить мою милую Китти. Adieu! Adieu!

Понимаю, какимъ удивленіемъ поразятъ тебя мои понятія; но не послужитъ ли оно доказательствомъ, какъ далеко отстали въ цивилизаціи наши соотечественники отъ остальной Европы? Идеи, давно повсюду покинутыя, господствуютъ еще у насъ, и безполезная наука, оставленная всми другими народами, составляетъ еще у насъ предметъ любви, цль честолюбія.

Хотла бы я написать своей милой Китти еще многое, многое, но должна окончить письмо. Девять часовъ вечера, мсяцъ встаетъ, и мы отправляемся въ нашу экскурсію на Драхенфельзъ, потому-что, надобно теб знать, одно изъ обыкновеннйшихъ развлеченій въ чужихъ краяхъ — взбираться на горы, чтобъ видть восходъ солнца съ вершины. Эти экскурсіи часто неудачны относительно живописныхъ видовъ, но всегда въ высшей степени пріятны по удовольствіямъ поздки и восхожденія. Представь себ, Китти, горную тропинку, освщенную луной; твой мулъ медленно всходитъ по крутизн, а спутникъ нашептываетъ теб строфы изъ Чайльдъ Гарольда, опасности, ежеминутно-встрчающіяся, дозволяютъ тысячи маленькихъ услугъ и любезностей, которыя живо говорятъ, какъ нужна теб опора его мощной руки, какъ онъ счастливъ, посвящая свою жизнь твоему охраненію. Но… прости; меня зовутъ, и мн остается только секунда, чтобъ назвать себя врнйшимъ другомъ дорогой, милой моей Китти.

Мери Анна Доддъ.

ПИСЬМО VII

Бетти Коббъ къ мистриссъ Сусанн о'Шэ, въ дом цирюльника, въ Брофф.

Милая мистриссъ Шуссана.

Думала я до сего времени воротиться къ вамъ; ну, вышло не по-моему оттого, что, видно, не такъ живи, какъ хочется. Ужь про всякаго это правда, а про нашу сестру-служанку и подавно. Какое наше житье!

Еслибъ мистриссъ была покойне, я бы, по здшнему обычаю, пожалуй, привыкла. Потому, здсь не все дурно, есть и хорошее. Какъ мы сюда перехали, даютъ намъ четыре кушанья каждый день, хотя оно выходитъ, ни одного нтъ, какъ слдуетъ. По здшнему что рыба, что птица, что мясо — все одно выходить. А хуже всего да — говядина съ черносливомъ, да пареная ветчина съ инбиремъ. По-крайности всего много, и да разная, не то, что въ нашихъ мстахъ.