Семья Рутенберг. Семейная хроника

и тихонько считая: «раз, два, три, поворот», Поля искоса

посматривала на робкого кавалера.

«Совсем зелёный. Бери его голыми руками, — думала она.

— Как покраснел, когда я прикоснулась грудью. Может окру-

тить его? А что? Евреи — лучшие мужья, не пьют, детишек

любят. Парень перспективный. Ещё и профессором станет,

с моей помощью. А встречу кого получше — разведусь».

В перерыве между танцами Поля налила себе и ему по пол-

стакана водки:

— За нашу дружбу! — Исак сразу захмелел. — Пойдём, по-

дышим воздухом, — предложила она. — Накурили здесь, хоть

топор вешай.

У Полины был ключ от комнаты на третьем этаже. Девоч-

ки оттуда ушли на всю ночь, у них была вечеринка на чьей-

то квартире. «Хорошо, я у Тани ключ выпросила», — подумала

Поля, запирая за собой дверь.

Гордый от сознания, что стал мужчиной ( Поля очень хва-

лила его), Исак утром предложил расписаться. Полина согласи-

лась не сразу. Но через пару дней они зашли в ЗАГС и оформи-

ли брак.

Поселились у Полиной тётушки. Исак с некоторым стра-

хом написал маме длинное письмо. А сдав сессию, повёз жену

в Ельню — знакомить с родителями.

У Поли, комсомольской активистки, был свой секрет: отец,

кладовщик сельпо в Каргополе, не так давно был священ-

ником. Везти мужа к своим родителям она не спешила.

Хозяйка из неё получилась отличная. Исак — человек до-

машний. Для него много значила чистая, свежевыглаженная

рубашка утром, горячий и вкусный обед. К роли главы семьи

280

1925 – 1941 годы

он относился серьёзно: нашёл несколько платных уроков, вёл

лабораторные занятия на кафедре электротехники, и очень

привязался к своей красивой и заботливой жёнке.

Правда, ссориться они начали почти сразу после свадьбы.

Полина считала, что муж должен немедленно вступить в пар-

тию.

— Беспартийному у нас дороги нет, — говорила она. — Ни-

чего ты не добьёшься.

Исак ответил, что на карьеру ему плевать, в науке важны

работы а не анкета. Но её это не убеждало:

— Это раньше, при царе, было важно. Сейчас время дру-

гое. Другие правила. Подавай заявление! Анкета неплохая,

да к евреям и не придираются.

Ссоры были долгими и жестокими. Исачёк стоял на своём.

Вступать в партию, посадившую ни за что ни про что люби-

мого старшего брата, он не хотел.

В свободный вечер они обычно шли в гости к Блюме.

Как ни странно, Полина привязалась к тихой, интеллигентной

невестке, совсем не похожей на неё.

Блюма была к ней неизменно внимательна, никогда не поз-

воляла себе шпилек или язвительных замечаний. К тому же

Исак очень не любил писать письма, и даже в Ельню писал

редко. А Блюма регулярно получала вести от всей семьи.

Там, над Фонтанкой, они часто встречали и Лёню с Верой.

Исачёк не был так близок с Леонидом Викторовичем, как его

старший брат, но и он полюбил неторопливые беседы с Лёней

на лестничной площадке, куда их выставляли покурить. Того

особо интересовали работы Иоффе по сверхтонким изолято-

рам.

— Это станет подлинной революцией в электротехнике! —

говорил Лёня. — Вместо авто с бензиновым двигателем появит-

ся электромобиль.

Исак работал в другой области. Аномалии в сегнетовой

соли привели к открытию совершенно нового эффекта, кото-

рый уже окрестили «сегнетоэлектричеством». Но о сверхтон-

ких изоляторах он, конечно, знал. Что-то там было не так!

Ельня, 1925 год

281

Пока на этой теме трудилось половина физтеха. «Папа Иоф-

фе» был страшно увлечён идеей, сулившей огромные выгоды

в промышленности.

Скоро из Копенгагена вернулся Лев Ландау, молодой

теоретик, учившийся у Бора, и на первом же семинаре, взяв

кусок мела, указал на несомненную ошибку в теории Абрама

Федоровича. Можно сказать, закрыл проблему. Иоффе был

страшно огорчён и шокирован.

— Понимаешь, этот Дау потрясающий наглец! Никакого

почтения к уважаемым академикам. Но самое удивительное

— он прав. Папа Иоффе так-таки сел в лужу. А Дау пришлось

перебраться в Харьков.

В январе Поля родила дочь Машеньку.

Весной 1934-го почтарка постучала в окно и протянула

Голде Исаковне телеграмму:

ПРИЕЗЖАЮ ДВЕНАДЦАТОГО тчк ИСАК

Торопливо одевшись, накинув чёрную, в алых розах, шаль

(подарок Рейзел), она побежала в райпромхоз. Голда Исаков-

на на работу к мужу ходила редко, но тут уж такой случай!

На днях пришло письмо от Блюмы, и в нём ничего не предве-

щало беды. В начале лета они все собирались в Ельню. В начале

лета! А тут апрель!

— Что случилось у Исака? Может, он едет в командировку?

— спрашивала она у Арона.

— Какие дела могут быть у него в нашей Ельне? Да успо-

койся. Приедет, узнаем.

Мамелэ места себе не находила. Каких только бед она не

придумала! Ведь Исачёк её младшенький, мизинчик. В воскре-

сенье с утра они встречали все поезда.

Исак приехал только после обеда. Он неуклюже спускался

по ступенькам вагона, в одной руке тяжелый чемодан, на дру-

гой — дочка. Машенька была крупным, здоровым ребёнком,

и весила — будь здоров.

282

1925 – 1941 годы