Семья Рутенберг. Семейная хроника

— Везите их к нам! Уж двадцать-тридцать ребятишек мы

устроим, а если понадобится, то и больше. И в Румели Хисар

тоже. Не сомневайтесь, Генрих, им будет хорошо здесь. Тепло,

заботу и хорошую школу мы им обеспечим.

Рахиль говорила с жаром и Яша залюбовался женой:

— Прямо Жанна д Арк! Права была мамелэ, лучше Рахиль-

ки не найдёшь.

— Вам понадобится много денег для беженцев, — сказала

тётя. — Яшенька, надо поехать в Стамбул, к верховному Хоха-

му (это главный раввин). Здешние сефарды живут ещё в прошлом

веке, но в помощи не откажут. Генрих, вы нынче надолго

к нам?

— Несколько дней проживу.

— В Румели Хисар есть замечательный дантист из Лейп-

цига. Он сделает вам протез.

— Спасибо. — Генрих поцеловал тёте руку. — Что бы мы

делали, без вашей помощи. Готовьте место. Детей я пришлю.

— Папа! — Аня тронула отца за рукав. — Можно и мы

с Маней будем помогать этим детям? Мы пришлём для них

игрушки, книги, одежду.

— Конечно. Рахиль напишет вам, что нужнее, а вы соберёте

и пришлёте.

Яков почувствовал, что гость что-то недоговаривал, и пред-

ложил пройтись.

Стоя на обрыве над Босфором, Генрих сказал вполголоса:

Ельня, 1925 год

277

— Я работаю в «Мосад Алия Бет». Мы организуем нелегаль-

ную эмиграцией евреев в Палестину. Завтра начнётся война

и будет поздно.

Яков долго курил, думал. Не хотелось ввязываться в перевоз-

ку нелегалов.

— Интеллиженс сервис весной задержало пароход «Сандо»,

на котором было около трёхсот беженцев. Если попадешь

к ним на заметку, они могут крупно напакостить. Но я знаю

одного старика-курьера в Стамбуле. За определённую сумму

он оформлял любые документы на моих друзей. Хочешь,

познакомлю? К Ахмед-бею я обращюсь только в особо слож-

ных случаях.

— Спасибо! Это огромная помощь.

— С ним можно поторговаться, сбить цену, особенно, если

документов много. Он, конечно, с кем-то делится. Старик на-

дёжный.

Девочки потом долго расспрашивали его о Садлере. Генрих

поразил их.

— Удивительный человек! — заметила Маня. — Первый раз

встречаю такого. Сразу видно вожака, вождя. Но его жене

придётся очень нелегко.

И Яков ещё раз подумал: «Выросли дочки. Семнадцать лет.

Взрослые».

Исак

Исаак (1909) — первая жена Воздвиженская Полина Пет-

ровна (1909), дочь Мария (1932) — вторая жена Шлоссдорф

Маргарита Карловна (1906)

Осенью 1929-го Исак решился на перевод в Питер. Акаде-

мик Иоффе всегда говорил с новичками сам. Спросил его

о последних работах в области квантовой теории и остался

доволен подробным отчётом. Предупредил, что с общежи-

278

1925 – 1941 годы

тием трудно, что придётся сдать начерталку, черчение и ещё

несколько инженерных дисциплин, которые в университете

не проходили.

— Оформляйтесь. И приходите на наш семинар, — сказал

профессор.

Исак поселился у Блюмы. Лёня взялся помочь ему с черче-

нием. Начерталку он сам одолел за неделю. Сопромат сдал

в первую сессию. Тут Игорь Курчатов пригласил его в свою

лабораторию — мерить теплоёмкость сегнетовой соли. И он

почувствовал себя полноправным физтеховцем.

Курчатов, совсем молодой физик, недавно перебрался

в Питер из Баку, и работал яростно, до поздней ночи, за-

ражая своим энтузиазмом остальных. Измерения теплоём-

кости требовали величайшей точности и аккуратности. Сов-

сем не сразу Исак научился получать добротные результаты.

Семинар Иоффе и вправду был чудом. Там царило полное

равенство, и любой студент мог спорить с докладчиком, даже

и с самим Иоффе. Новые открытия в физике после первой

же публикации обсуждали азартно. Они не расходились, пока

не поймут суть работы.

На майские праздники 1930 года в общежитии устроили

вечер. Программа известная: винегрет, дешевая колбаса и

много водки. Были девушки из университета. Танцевали. Исак

сидел возле патефона, менял пластинки. Танцевать он не умел,

а девушек стеснялся.

Как-то так получилось, что в свои двадцать лет он ещё

и не целовался ни разу. В девятом классе влюбился в красавицу

Нину Залесскую, но та не замечала скромного очкарика. При-

ехав на каникулы узнал, что Нина вышла замуж. На физфаке

в Москве девушек было мало, вокруг них всегда толпились

более активные кавалеры.

Тут на него и положила глаз Полина Воздвиженская, яр-

кая, ширококостная студентка филфака. Недавно её бросил

очередной хахаль (а ведь такой перспектиный товарищ! Член парт-

кома! Жениться обещал. И она, дура, поверила!), и Поля пригляды-

валась.

Ельня, 1925 год

279

— Что за курчавый паренёк в очках возле патефона? —

спросила она подружку.

— Исак Рутенберг. Восходящая звезда физтеха. Колька го-

ворит, голова. Меньше года у нас, а уже попал к Курчатову

лаборантом.

Полина тут же подошла к юноше и пригласила его танце-

вать. Исачёк танцевал плохо, даже танго. Ведя его «за даму»