Семья Рутенберг. Семейная хроника

Дедушка схватился за чемодан, бабушка потянулась к де-

вочке:

— Иди ко мне, солнышко моё!

Но малышка только крепче прижималась к отцу, забыла

бабушку с прошлого лета.

Хорошо, дом рядом. Закрыв за собою дверь, Голда Исаковна

повернулась к сыну:

— Что случилось? И где Полина?

— Ушла Полина. Нашла себе нового мужа и ушла. Хорошо

хоть Машу мне оставила. — Исак разматывал длинный шарф.

— На работе запарка, пошли интересные результаты, Игорь

Васильич в лаборатории с утра до ночи. Всё-таки отпустил ме-

ня на пару дней. Не могу же я взвалить на Блюму еще и Машу!

— Вот дрянь! — ахнула Голда Исаковна. — Ни стыда ни со-

вести! Бросить девочку! Негодяйка. Какая еврейка оставит

своего ребёнка? Ладно, сынеле, не огорчайся. Тебе в сущности

повезло. Что Господь ни делает, всё к лучшему. Такой жены

и не жалко. А за Маню не беспокойся. Мы с ней подружимся.

Такая радость, малыш в доме. Будешь приезжать в отпуск.

Ведь и у Яши тоже старшие дочки живут далеко от отца. Такие

красавицы! Смотри, вот фотографии, Яша недавно прислал.

Покормив и уложив внучку (дорога была трудная, и Маня очень

устала), сели втроём. Исак рассказал, что Полина получила ди-

плом в университете, и её как одну из лучших комсомольских

активисток курса направили работать в «Вечерний Ленин-

град». Сначала ей там было трудно. Таланта к журналистике

никакого. Но были другие таланты. Начался роман с главным

редактором.

— И ты знал об этом? — вскинулась Мамелэ.

— Знал. К дочке очень привязался, боялся — уйдёт с ней.

А потом она встретила этого Костина. Большой начальник.

С Кировым работает. Тоже бросил жену и двух детей. Ну,

девочка ей сейчас только помеха. Я взял с неё слово: никаких

претензий по поводу Мани. Правда, верить ей нельзя.

— Что ты дальше?

Исак и сам не знал, что он будет делать завтра. Работа в физ-

техе очень хорошая, бросать жалко. Наверное переберётся пока

Ельня, 1925 год

283

к Блюме. Может, стоит попроситься в харьковский физтех?

Там есть куда руки приложить, а перспектива получить комна-

ту куда больше. В Ленинграде сейчас с жильём трудно.

Назавтра он уехал. Маша сидела на руках у бабушки и

уже не плакала: привыкла.

К лету Исак перебрался в Харьков. Льву Шубникову нужны

были толковые сотрудники. Комнату дали сразу, но Машенька

ещё год прожила у бабушки. Отдавать её в ясли не хотелось.

Он устроил дочку в садик, договорился с Катей, соседкой,

чтоб готовила, стирала и прибирала. С дочкой возился сам.

Кормил, купал, рассказывал сказки. От женщин сторонился.

После печального опыта с Полиной рисковать не хотелось.

Да и дочь. Не приводить же Маше мачеху.

Работать пришлось с жидким гелием. Сверхнизкие темпе-

ратуры — особый мир в физике. Многому учился заново.

Но Исак не жалел о переезде. Тут было не менее интересно,

чем в Питере. И семинары у Ландау были не хуже, чем у папы

Иоффе.

В конце 1936-го ВАК (Всесоюзная аттестационная комиссия) при-

слал ему диплом кандидата физических наук по сумме опу-

бликованных работ.

Дау в Харькове развернулся: начальник теоротдела! На две-

ри кабинета повесил объявление: «ОСТОРОЖНО, КУСАЕТ-

СЯ». Читал лекции на физфаке, играл в волейбол и в теннис

в парке. Студенты его любили и совсем не боялись. Исак узнал,

что любой желающий может сдать Дау «теорминимум»: серию

экзаменов по физике. Экзамены абсолютно добровольные,

никакой бумажки не получишь. Но уж если ты сдал Ландау

весь курс, ты король! Женя Лифшиц достал Исаку программу

этих экзаменов, но предупредил, что Лев Давыдович спраши-

вает строжайше, задачи даёт самые каверзные и требует пол-

ного понимания всей физики.

284

1925 – 1941 годы

За два года Исак сдал почти весь курс. Предпоследний

ездил сдавать в Москву, Дау перебрался к Капице. Оставался

один экзамен. Но тут Льва Давыдовича арестовали.

* * *

День начался как обычно. Беду ничто не предвещало. По-

кормил Машу, отвёл её в детский сад, заспешил в институт-

скую библиотеку. Накануне вечером он уговорил Маргариту

Карловну доверить ему только что полученный номер «Конт

рендю» (Труды Французской академии наук)со свежей статьёй Жолио.

Новые журналы на дом не выдавали, но строгая и педантичная

Маргарита к Исаку заметно благоволила, и для него делала ис-

ключение.

В коридоре его перехватила секретарша из отдела кадров:

— Исак Ароныч! Срочно к Владимир Егорычу! Вас уже

ждут.

Начальника секретного отдела в институте все называли

«дядя Володя». Он был мужик не вредный, балагур, страстный

болельщик киевского «Динамо», любитель хватить сто грам-

мов казенного спирта, запив глотком воды из под крана.

— С чего это я ему срочно понадобился?

В кабинете, кроме дяди Володи, сидел молодой, курчавый

парень в украинской, вышитой крестом рубахе, и улыбался.

Он предъявил Красную книжечку сотрудника НКВД (Исак

не успел даже разобрать его имя-отчество).