Семья Рутенберг. Семейная хроника

этот бывалый, уверенный в себе парень, из московской шпа-

ны. Сержант лесными дорожками вывел их к броду через Угру.

На том берегу отступающих встретил капитан и поставил

рыть окопы, готовить оборону на этом рубеже.

Грише с Абдуллой сержант показал место на откосе:

— Ройте прямо под елью. Маскировка. .

Рыть было тяжело, очень мешали корни, но когда они

откопали глубокий окоп и присыпали ветками и иголками

бруствер, Рыбцов похвалил:

— С реки вас и не увидишь.

Больше всего на войне ждут. Два дня сидели в окопе, кури-

ли, пока была махорка, толковали обо всём на свете, а война

шла где-то в стороне. От Юхнова был слышен грохот бомбёж-

ки, орудийная кананада. Говорили, там, на шоссе, насмерть

стоят курсанты Подольского военного училища.

(В сводках Германского генштаба, которые ежедневно клали

на стол Гитлера, пять дней занозой торчала «Подольск Официршу-

ле»). Они были очень разные: еврей и татарин, музыкант, влюб-

лённый в Дюка Эллингтона, и простой парень с московской

336

1941 – 1945 годы

окраины, распевавший «Мурку» и «Кирпичики». Но это им

не мешало. Здесь, в одном окопе, они стали как братья.

На третий день у брода появились немцы. Впереди катил

маленький юркий броневичок. Он осторожно перебирался

через реку, поводя вправо-влево острым хоботком крупнока-

либерного пулемёта. Наши палили по нему со всех сторон,

но броневик, казалось, не замечал этого.

— Чего ждёшь? Стреляй! — дёрнул за локоть друга Абдулла.

Гриша дрожащими руками заложил большой тяжелый пат-

рон, прицелился. Приклад больно ударил в плечо отдачей.

Но броневик не остановился. Гриша выстрелил ещё раз. Опять

ничего.

«Патронов-то осталось всего семь штук, — подумал он. —

Не спеши».

Броневик уже выбрался на отлогий берег. За ним бежали

тёмные фигурки солдат, поливая всё впереди из автоматов.

Старательно прицелившись в корму, как учил Рыбцов, Гриша

спустил курок. Броневик вроде и не заметил и этого выстрела.

Гриша торопливо вкладывал в казенник четвёртый патрон.

— Гля! Горит! — удивился Абдулла. Над кормой броневи-

ка показался черный дымок. Вот из люка торопливо выскочил

немец и тут же упал.

— Подбил! Горит сука! — азартно закричал Абдулла, торо-

пливо передёргивая затвор винтовки и стреляя без перерыва.

— Знай наших!

Немцы повернули. В тот день они больше не показывались

на правом берегу. Должно быть, искали другое слабое место

в нашей обороне.

Назавтра их несколько раз бомбили, жестоко обстреливали

из миномётов. Пару раз начинали атаку, но, убедившись, что

русские не ушли, отходили.

Слишком уж неравны были силы. 16-го октября немцы

прорвали фронт в стороне, и наши покатились к Можайску.

Маленький отряд сержанта Рыбцова отходил ночами, стараясь

не ввязываться в бой с немецкими патрулями. Почти не оста-

лось боеприпасов. Гриша с Абдуллой вдвоём тащили тяжелое

ружьё. У них оставался один патрон.

Яша

337

У Вереи вышли к своим. Всех, кто пришел с оружием, нап-

равили на сборный пункт в школьном дворе. Там набралось

человек триста из разных частей: пехотинцы и танкисты, ка-

валеристы и даже два летчика. Больше всего спрашивали про-

тивотанкистов. Друзья попали в третью батарею 13-го полка

противотанковой артиллерии.

Скоро они уже копали окоп для 75-миллиметровой пушки.

— Вам, парни, повезло, — поучал их белобрысый наводчик

из-под Риги Оскар Яунзем. — Наша красавица танковую броню

за километр прошибает. Сорокопяткам куда хуже. Те только

вблизи, да в борт могут взять. Что и говорить, сорокопятки —

«прощай, родина».

— А ты сам много танков подбил? — спросил Галиуллин,

прикуривая козью ножку.

— Покуда ни одного, — улыбнулся наводчик. — Правду

сказать, это у меня третий бой.

Гришу поставили замковым, а Абдуллу — подносчиком

снарядов.

Ближе к вечеру прилетела рама (самолет-разведчик), потом

десяток юнкерсов устроили им жуткую бомбёжку. Прижи-

маясь щекой к железному колесу пушки (тут казалось безопаснее)

и вслушиваясь в жуткий вой пикировщиков, Гриша тихонько

читал выученную в детстве молитву:

— Шма Исроэл, Адонаи Элохим, Адонаи эхад.

Юнкерсы улетели, и сразу послышался рёв танковых мото-

ров. Оскар насчитал четырнадцать штук. До чего ж страшно

было ждать команды «Огонь!». Но командир батареи подпу-

стил их на двести метров и только тогда дал отмашку. Четыре

танка подбили сразу. Потом ещё два. Одного зажег Оскар.

Танки отвернули, и тут на них посыпались мины. По срав-

нению с этим бомбёжка показалась раем. Мина разорвалась

близко за их окопом. Грише и Абдулле осколки иссекли плечи

и спину. Голову спасли каски.

(Как их материл комбат за нежелание носить эти тяжелые ко-

телки!