Семья Рутенберг. Семейная хроника

дурки». Но Берман нынче обмолвился: смертность на нашем

участке в три с половиной раза ниже среднего по Беломор-

балтлагу! И это наша заслуга. Всё равно мрут много. Южан осо-

бенно жалко. Несчастных туркменов, таджиков просто невоз-

можно спасти, их убивает климат. Но остальных постараемся

сберечь. Туфта выручает! Только ею можно прикрыться от кро-

вавых начальничков. Благо, этих палачей обмануть вполне

возможно. Спасибо Глебу Викентьевичу. Он умеет так составить

казённую бумагу, что ни один огэпэушник туфты не заме-

тит. Григорий Остапыч, наш топограф, предложил использо-

вать вынутый грунт для отсыпки дамбы со стороны нижнего

бьефа. На два метра меньше пришлось копать. Сколько непо-

сильного труда сэкономили! Но туфта туфтой, а шлюз-то

мы всё-таки строим! И строим добротно. Мы и половины бы

не сделали без подрывников Михал Михалыча. И, конечно,

главный человек на стройке — Абрам Ароныч. Какие замеча-

тельные приспособления для облегчения работы он приду-

мал. Пилорама с двигателем от старого грузовика вдвое

ускорила сборку ряжей (деревяные клети 2х2 метра, заполненные

грунтом, составляли стены шлюза). В 32-ом году сделано немало.

Дай Бог нам всем встретить 34-й год на свободе! — поднял

он кружку.

Все дружно выпили. Со смаком похрустывая огурчиком,

Коношин кивнул Абраму:

— Итоги Пал Петрович обрисовал. А что с перспективами?

К первому мая — срок.

— Несделанной работы — прорва. Как уложиться в срок,

не знаю. С выемкой грунта, Слава Богу, почти кончили. Нача-

Ельня, 1925 год

231

ли ставить ряжи. Три бригады плотников мало. Надо ещё три.

И работа в две смены. Твои подрывники топором работать

умеют?

— Обижаешь, Ароныч. Сапёр и рождается с топором.

— Значит, перейдёте на стройку. Хорошо бы вашу бригаду

разделить на две, добавив новичков. Есть у тебя толковый

мужик, поставить бригадиром?

— Найдётся.

— Право, друзья, гляжу я на вас и завидую. Нормальные

человеческие заботы: стройка, организация труда, — вздохнул

Пал Петрович — А мне приходится заниматься чёрт-те чем.

Закрываю вас широкой грудью от наших поганых началь-

ничков. Они в деле смыслят, что свинья в апельсинах. А вот

недостатки наглядной агитации замечают с первого взгляда.

И я имел честь получить очередной фитиль по этому пово-

ду. Глеб Викентьевич! Соберите всех наличных художников.

И в кратчайший срок эту треклятую агитацию обеспечьте

в лучшем виде! Чтоб каждом бараке висели портреты Моло-

това, Ягоды и Бермана. Но размером поменьше, чем товарища

Сталина. И плакаты на каждом видном месте. Один оркестр

у нас уже есть. Надо бы ещё один. Появится начальственная

харя на горизонте -тут же играть что-нибудь бодрое, в темпе

«Ах вы сени мои сени…». А уж когда начальство удалится,

можно перейти и на «Среди долины ровныя». Попадёт од-

ному из этих дуроломов шлея под мантию, и отправимся мы

лес валить, а то и к стенке.

— Не журись, Пал Петрович, — прервал начальника Ко-

ношин. — Господь не выдаст, свинья не съест. Ежели огэпэуш-

ники нас шлёпнут, то в мае полетят уже их головы. Они мужи-

ки тупые, да мыла не едят. Шлюз держится в графике, таких

на трассе мало. А нынче у нас праздник, на столе водочка и

закуска. В таких случаях господин полковник отдавал команду:

«Нижним чинам песни петь и веселиться». Ну-ка. . — он лов-

ко вытащил старенькую, ободранную гитару и запел высоким

голосом:

232

1925 – 1941 годы

« Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши жёны?» — и все

дружно подхватили:

« Наши жёны — ружья заряжены. Вот где наши жены. .»

Впрочем, после второго куплета сбились и замолчали.

— Абраша! — негромко сказал Глеб, и потянул гитару к себе.

— Порадуй! Спой мою любимую.

Абрам улыбнулся. Глеб всегда просил его спеть « Утро ту-

манное...». Как давно это было, дом Ровенских, Маня за роялем,

Когда он допел, все молчали.

— Никогда бы не догадался что наш суровый, всегда оза-

боченный Абрам Ароныч так поёт, — молвил пораженный

Михал Михалыч. — Спой ещё! Душа просит.

Абрам пел долго. Все подтягивали ему вполголоса.

В срок, назначенный товарищем Сталиным, перед майски-

ми праздниками, канал торжественно сдали в эксплуатацию.

Чего это стоило! Как Абрам ни старался просчитать, преду-

смотреть, составить график, аврал следовал за авралом.

Начальство даже объявило «штурм» на трое суток. 72 часа

все, без исключения, повара, медики, писаря, должны были

«работать в бешеном темпе», как заявил на митинге начальник

участка.

Павел Петрович, конечно, обеспечил регулярный отдых

бригад, уводя их «по графику» через шесть часов на перекус.

А то, что «перекус» длился час-полтора, начальству не было

заметно. Кормили в дальнем бараке. Но всякое сумасшествие

когда-нибудь кончается.

Шлюз был в числе первых, и по разнарядке Управления