Семья Рутенберг. Семейная хроника

са. Но уж если она начинала говорить вполголоса, с подчёркну-

той вежливостью, девушки бледнели от страха.

Ельня, 1925 год

241

Всю хирургию Роза взяла себе. Но главной головной болью

стал строящийся корпус. Там вечно чего-нибудь не хватало,

мастера пьянствовали, а работа не шла. Никак не удавалось

найти дельного прораба.

В один прекрасный день к ней в кабинет вошёл худой,

длинный юноша в сильных очках и попросил:

— Любую работу. Хоть санитаром.

Ссыльный. Это Роза увидела с первого взгляда. «Тонкое,

интеллигентное лицо. Ну куда тебе санитаром! — подумала

она. — Полы мыть и судна выносить? На работу нигде

не берут, боятся. А может рискнуть? Взять его завхозом? Вдруг

справится?»

Позавчера она выгнала очередного вора. Его жена прода-

вала на базаре больничные простыни.

Валентин Брагин, студент третьего курса Ленинградского

университета, получил за знакомство с осуждёнными «минус

тридцать» (запрет жить в тридцати крупных городах). Как ни стран-

но, он справился. Провёл инвентаризацию, навёл порядок

с учётом, потом добрался и до нового корпуса. И дело строну-

лось с мёртвой точки. Появились дефицитные материалы, на-

чали работать мастера.

Скоро он стал своим человеком в доме у Розы. Настя его под-

кармливала, Давид ходил за Валей хвостиком. Тот многое знал

и охотно говорил с мальчиком. А Павел Григорьевич и Василь

Васильич сразу приняли его в компанию как равного. Тем

более, у Вали оказался, не слишком мощный, но бас. В хоре

такой голос всегда нужен.

* * *

Наконец достроили новый корпус больницы. Как трудно

было довести отделку до конца! Ничего не достанешь. Лино-

леум, краска, стекло: всё дефицит, всё только по разнарядке

из Алма-Аты.

Как обычно, выручил случай. Собралась рожать молодая

жена председателя горисполкома Сапарбаева. Первые роды

242

1925 – 1941 годы

шли трудно, да и ребёнок очень крупный. Сутки Роза не отхо-

дила от роженицы. А когда, спеленав орущего младенца, пода-

ла его отцу, тот прямо засиял от радости:

— Сын! Багатур! Что тебе подарить, доктор? Проси, ничего

не жалко!

И Роза не выдержала, попросила краску и линолеум для

нового корпуса.

Назавтра у ворот больницы просигналил грузовик. Пять

рулонов линолеума! Четыре бочки краски! И, особая радость,

полбочки импортной эмали «слоновая кость». Можно осуще-

ствить давнюю мечту Рейзел о современной, стерильной опе-

рационной.

Валентин месяц обивал пороги контор в Алма-Ате, но всё-

таки привёз бестеневую лампу, автоклавы для стерилизации

и неплохой инструментарий.

В декабре грянула весть об убийстве Кирова. По ули-

цам прошли демонстрации с черными флагами, скандируя:

«Смерть убийцам Кирова! Смерть троцкистам и контрреволю-

ционерам!»

Додик вернулся домой бледный, губы дрожат. Роза отпаи-

вала сына валерьянкой. Его заставили нести черный гроб

с крупной надписью «ТРОЦКИСТЫ».

Давид хорошо помнил, за что убили его отца.

Но ведь в жизни не только похороны. В марте шумно от-

праздновали свадьбу. Валентин женился на Нине Пехотиной

и переехал в дом Павла Григорьевча. Всю ночь пели и танце-

вали. Давид, в новом тёмном костюме, в белой сорочке с галс-

туком, пользовался большим успехом у барышень. Погляды-

вая на танцующего сына, Рейзел в первый раз подумала о том,

как он вырос. Девятый класс. Красивый парень. Всё может быть,

ещё станешь бабушкой через два-три года. От этой мысли

почему-то стало холодно.

Весна выдалась ранняя. В конце марта всё зазеленело. После

обхода Роза прошла в свой кабинет: ежедневный совет с завхо-

зом и старшей сестрой. В этот раз Валентин выгядел как-то

Ельня, 1925 год

243

странно, часто переспрашивал, даже путал цифры . Отпустив

старшую сестру Рейзел спросила:

— Что с вами? Случилось что-нибудь?

Валя тяжко вздохнул:

—

Брат

прие-

хал. О Сергее он говорил всегда с восхищением: лингвист и

историк, ученик арабиста Крачковского и прославленного вос-

токоведа Тураева. Недавно защитил диссертацию. И всё это

рухнуло в один день. После смерти Кирова Ленинград «чис-

тили» от социально-чуждых элементов. В Казахстан разом

выслали тысячи и тысячи людей, за то что они, или их роди-

тели, принадлежали к дворянскому сословию.

Сергея сослали в глухую деревню. Павел Григорьичч долго

хлопотал (его брат занимал видный пост в НКВД республики), и тому

наконец разрешили приехать в Петропавловск.

Но на работу ссыльных старались не брать. Боялись.

— Вы говорили, что нам очень нужен медицинский ста-

тистик, Роза Ароновна. .

Пришлось идти просить. Благо у Розы с завом облздравот-

дела были добрые отношения. Тот поморщился на очередную

просьбу:

— Откуда у вас эта христианская тяга к несчастненьким?

— Сказано в Писании: «Будь милостив к чужеземцу, ибо

отцы наши были рабами в Египте», — вспомнила она одно

из пасхальных присловий отца.

— Но зачем вам эти ссыльные?

— Работают доботно и не воруют.

— Если что, отвечать вам.

В больнице она вызвала Валентина: