Семья Звонаревых. Том 1

– Надо идти! – тяжело вздохнул Борейко и направился к выходу. Саблин, трясясь от волнения, последовал за ним.

Шредер, багровый от негодования, накинулся на Саблина чуть не с кулаками:

– Вы не жандарм, а свинопас! Как вы могли допустить побег государственных преступников?! Пойдете под суд, вас разжалуют в солдаты, сошлют в Сибирь на каторгу! – задыхался от крика генерал.

Саблин стоял перед ним, бледный как полотно, с трясущимися от страха губами, не смея что-либо возразить.

Затем генерал набросился на Борейко.

– Надо быть круглым идиотом, чтобы верить жандармским бумажкам! Почему вы не проверили по телефону правильность пропуска арестованных?

– Телефон не работал, ваше превосходительство.

– Тем более вы не имели права отпускать арестованных! Так мог поступить только круглый дурак или идиот!.. – Но тут генерал сразу умолк и отпрянул назад. На него наступал Борейко с перекошенным от бешенства, дёргающимся в нервном тике лицом.

– Это я дурак и идиот? Я, защитник Порт-Артура, проливавший кровь за родину?! Как вы смеете так разговаривать со мной? Сегодня же обо всём телеграфирую командующему войсками генералу Никитину!..

– Молчать! Я вас арестую! – взвизгнул сорвавшимся голосом Шредер.

– …Сегодня же пошлю телеграмму начальнику Главного артиллерийского управления генералу Белому для доклада военному министру обо всех безобразиях, которые здесь творятся! – продолжал греметь штабс-капитан, не обращая внимания на угрозу коменданта. – Это Саблин и вы, ваше превосходительство, а не я, виноваты в бегстве государственных преступников из-под стражи! И вы, а не я, будете за это отвечать!..

– Сумасшедший! Немедленно под арест! – ещё громче завопил генерал.

– Я пойду под арест, пойду под суд, но и вы, ваше превосходительство, будете под судом! Материала у меня достаточно, – пригрозил штабс-капитан.

Шредер уже не столько с гневом, сколько со страхом смотрел на разбушевавшегося офицера. Генералу вспомнилось, как хорошо относился к Борейко командующий войсками округа Никитин. Слова Борейко могли оказаться не только пустыми угрозами.

– Отправляйтесь оба на гауптвахту впредь до разбора этого дела! С глаз моих долой! Марш отсюда… – крикнул Шредер Саблину и Борейко.

У выхода из комендантского особняка уже поджидал жандарм, успевший вторично побывать на квартире Гордеева.

– Никого там нет, вашскородие! Пусто. Должно, Мотька тоже сбежала, – доложил он.

– Значит, и Мотька? – сжал кулаки Саблин.

Только сейчас до его сознания полностью дошёл смысл того, о чём докладывал Борейко Фирсову. Арестантов сопровождал Гордеев и кто-то другой, переодетый в форму Голубенко. Следовательно, Гордеев был заодно с заговорщиками. Значит, Гордеев был совсем не тем лицом, за кого выдавал себя.

– Он всё время водил меня за нос, а я-то, я-то, идиот, полностью доверял ему! Дал прекрасную аттестацию! – бормотал ротмистр, чувствуя, как холодные мурашки расползаются по спине. Он понял, что его жандармская карьера кончилась, что его ждёт суд, каторга, несмываемый позор.

– Что же делать? Что же делать? – твердил он, как одержимый, и глазами затравленного зверя озирался по сторонам.

Ужас надвигавшегося возмездия довёл его до исступления, и он, выхватив револьвер, тут же, у порога комендантского особняка, пустил себе пулю в висок.

Совершенно растерянный адъютант бросился к Шредеру.

– Ваше превосходительство, ротмистр Саблин только что застрелился! – влетел он в кабинет коменданта.

– Что? Что? Застрелился Саблин? Какое он имел право стреляться?! Под арест немедленно! – рявкнул Шредер, не сразу поняв, о чём говорит адъютант.

– Так он же застрелился! Умер, ваше превосходительство, – объяснил тот.

– Тогда зарыть его в землю, как собаку, без христианского погребения, а вас под арест за то, что не досмотрели за Саблиным! – орал комендант и, схватившись рукой за сердце, кивнул в сторону двери: – Убирайтесь все отсюда. Дайте мне собраться с мыслями. Не крепость, а сумасшедший дом!

Адъютант выскочил на свежий воздух, где труп Саблина уже укладывали на носилки. Борейко стоял в стороне и угрюмо наблюдал эту картину.

– А вы не собираетесь стреляться? – спросил его адъютант.

– Нет! Надеюсь пережить всех здешних идиотов и дураков, – резко ответил штабс-капитан. – Я пошёл домой. Если будет подтверждён приказ о моем аресте, прошу меня известить. А пока имею честь! – И, раскланявшись, Борейко направился к себе на квартиру.

Вернувшись домой, он составил длиннейшие телеграммы Никитину в Одессу и в Петербург Белому. Боясь, что их не примут на крепостной почте, он попросил Ольгу Семёновну отправить их из города.

Уже через несколько часов был получен ответ из Одессы. Никитин запрещал подвергать аресту Борейко впредь до расследования дела на месте.

Глава 23

Побег политических заключённых и самоубийство Саблина настолько потрясли генерала Шредера, что он заболел. Временно в должность коменданта крепости вступил Суетнёв, только что вернувшийся из командировки в Севастополь.

Ещё не успев стряхнуть с себя дорожную пыль, полковник вызвал к себе Борейко и занялся разбором чрезвычайного происшествия.