Семья Звонаревых. Том 1

– Прежде всего, чтобы ты была вежлива со старшими… – начала было Стессель, но, заметив, что Варя готова уйти, генеральша остановила её. – Подожди, Варя! У меня важное дело!

– Говорите же! – нетерпеливо вырвалось у Вари.

– Варенька, – заискивающе взглянула на неё Вера Алексеевна. – Попроси отца не выступать против Анатолия Михайловича. Его «Отчёт о деятельности Квантунской крепостной артиллерии» подводит мужа прямо под виселицу. Анатоль так говорит: «Белый своим отчётом накинул мне петлю на шею…»

– Отец написал только то, что было в действительности, – сухо сказала Варя.

– Ах, боже, там же написаны ужасные вещи! – закатила глаза генеральша. – Твой отец утверждает, что в момент сдачи крепости боеприпасов было вполне достаточно. Пусть он скажет, что это были наполовину негодные снаряды или что к ним не было пушек…

– Отец этого никогда не скажет! Ещё что?

– Пусть твой муж тоже не выступает против Анатолия. Он столько раз обедал и ужинал у нас, пусть хотя это вспомнит, – совсем уже плаксиво проговорила Вера Алексеевна.

– Мой муж будет говорить только правду, а отцу я даже не считаю возможным передать вашу просьбу, – ответила Варя и решительно отошла от генеральши.

– Ты бессердечная и неблагодарная девчонка, и бог когда-нибудь покарает тебя за это! – кликушески бросила ей вдогонку Стессель.

Подойдя к своим, Варя с возмущением передала просьбу Веры Алексеевны.

– Шкодить в Артуре не боялась, а теперь отвечать не хватает храбрости, – негодующе пробасил Борейко.

– Мелкие, подлые, трусливые людишки, – брезгливо сказала Ольга Семёновна.

Вскоре судебное заседание возобновилось. Начался допрос Стесселя по поводу военного совета шестнадцатого декабря тысяча девятьсот четвертого года, на котором рассматривался вопрос о сдаче крепости японцам. Генерал не признал себя виновным в предъявленном ему обвинении. Держался он то дерзко до наглости, то начинал трусить и что-то невнятно бормотал себе под нос. Перемены в его облике были поистине разительными. Если минуту назад он, выпятив грудь, отвечал на вопросы зычным командирским голосом, то в следующую минуту, когда его, уличая во лжи, припирали к стенке, – он сразу скисал.

– Индейский петух! – метко назвала его Ольга.

– Породистый, но глупый жеребец! – добавил Енджеевский.

На них зашикали соседи.

Судебная процедура почти перестала привлекать публику. Председатель суда всё время отклонял вопросы обвинения, что было явно на руку Стесселю. Стоило бывшему генералу чуть замяться с ответом, как предсдатель объявлял вопрос несущественным для дела.

– Выгораживают Стесселя, как только могут! – возмущался Борейко.

– А ты надеялся на другое? – спрашивал с усмешкой Енджеевский.

Рядом со Стесселем сидели Фок и Рейс. Они внимательно прислушивались к тому, что говорил их бывший начальник. Смирнов же, покручивая седенькие усы или пощипывая эспаньолку, рассматривал какую-то бумажку.

После двухчасового заседания председатель суда объявил очередной перерыв на десять минут. Все хлынули из зала.

В вестибюле к Звонарёву подошёл молодой Стессель и ещё раз просил его повлиять на Белого, чтобы тот смягчил обвинения против Стесселя. Но инженер категорически отверг эти домогательства.

– Вы же сами слышали в «Европе», каково мнение по этому поводу Василия Фёдоровича, – напомнил он. – Все попытки Раисы Васильевны остались тогда безуспешными, и, по-моему, не стоит их и возобновлять.

– Ну а вы, Сергей Владимирович? Неужели вы как один из свидетелей обвинения не проявите максимум доброжелательности к своему бывшему начальнику, который так по-дружески относился к вам в Артуре, – наседал поручик Стессель.

– Я буду давать показания по чести и совести, кривить душой не собираюсь и преступления, чьи бы они ни были, прикрывать не стану, – резко ответил Звонарёв.

В буфете Звонарёвы увидели Белого. Генерал пил сельтерскую воду и о чём-то оживлённо говорил с обступившими его бывшими артурцами-артиллеристами.

– Костяк обороны всякой современной крепости составляют фортификационные сооружения и артиллерия, а мышцы – пехота. Штаб и инженерные войска играют роль мозга и нервов, – объяснял Белый.

– А моряки? – спросил кто-то.

– Это, несомненно, аппендицит в организме береговой крепости, – вмешался подошедший Никитин. – Толку от них никакого, зато неприятностей бездна.

– Не согласен, – возразил Белый. – Я отвожу морякам почетную роль кулаков, действующих на расстоянии от крепости. Моряки прекрасно показали себя на суше и геройски действовали на море. Вся беда их в том, что ими в Артуре руководили такие бездарные начальники, как старки, витгефты и прочие горе-вояки.

– Спасибо, Василий Фёдорович, что вы всегда заступаетесь за нас, многогрешных «самотопов», как именует нас пресса, – поблагодарил Белого адмирал Григорович.

Белый крепко пожал руку адмирала.