Семья Звонаревых. Том 1

– Своими глазами я видел три совершенно свежих полка дивизии Фока и три батареи. Они стояли непосредственно около штаба дивизии.

– Хорошо ли была видна боевая позиция пятого полка с наблюдательного пункта генерала Фока? – справился прокурор.

– Прекрасно. И поддержать полковника Третьякова генералу Фоку было нетрудно. Поэтому я считаю бездеятельность генерала Фока преступной, граничащей с прямой изменой, а гибель пятого полка – его преступлением…

– Господин Звонарёв, вы только свидетель и не имеете права давать оценку деятельности генерала, тем более в оскорбительных выражениях. Вынужден вас лишить слова.

– Безобразие, лишают слова за правду! – гремел голос Борейко.

в Балканских войнах в составе болгарской армии. После 1917 года эмигрировал в Болгарию. Скончался 2 декабря 1926 года. Похоронен в братской могиле вблизи города Свиштова.

– Нечего было тогда вызывать свидетелей!

– За такие преступления надо карать смертной казнью, – раздавались гневные реплики из зала.

Вслед за Звонарёвым давал показания Енджеевский.

– В бою под Цзинджоу генерал Фок оказался не только предателем, но и трусом, – начал своё выступление Стах.

– Если вы, господин поручик, будете продолжать так же, как начали, я лишу вас слова и привлеку к дисциплинарной ответственности за оскорбление.

– Я никого не оскорбляю, господин председатель суда, а только называю вещи своими именами. Я как начальник разведки, – продолжал спокойно и независимо Стах, – знал, что против пятого полка развернулась целая японская армия, и донёс об этом непосредственно в штаб Фока. Тем не менее, Фок на моё донесение не обратил внимания. Когда же вспыхнул бой по всей линии, и стало очевидным, что сведения разведки были справедливы, генерал Фок просто потерял голову от страха. Он бросил на произвол судьбы истекавший кровью пятый полк и отдал приказ немедленно форсированным маршем двигаться прямо в Порт-Артур. Моей команде разведчиков в двести стрелков Фок приказал прикрывать своё отступление. Подумайте только! Команда разведчиков должна была задержать продвижение целой японской армии в Порт-Артур! Фок позорно бежал, спасая свою шкуру. Он бросил на произвол судьбы своих солдат, орудия, боеприпасы…

– Подсудимый по своему возрасту вам годится в отцы, – перебил Стаха прокурор. – Из уважения к его сединам постеснялись бы подобных выражений.

– Мне не за что уважать его седины, господин прокурор, – с достоинством ответил Енджеевский, покидая трибуну.

– Жалею, что в Артуре не повесил этого мальчишку за его недисциплинированность и красноту, – злобно выкрикнул Фок.

Только к вечеру вызвали Борейко для свидетельских показаний.

– Не волнуйся, Боря, – провожая его, сказала Оля, – не горячись! Возьми себя в руки и говори спокойно. Не давай им повода лишить тебя слова. Конечно, суд – это комедия. Но пусть смеяться будем мы, а не они. – Она пожала ему руку. – Ну, ни пуха ни пера!

– Второго декабря 1904 года был убит на форту номер одиннадцать наш любимый генерал Кондратенко[30], – тихо начал Борейко. – Командование обороной перешло в руки генерала Фока. Что же сделал новый командующий? Он приказал четвертого декабря сдать японцам форт номер одиннадцать. Форт, который японцы безуспешно штурмовали в течение нескольких месяцев, форт, который стоил столько крови и жизней! Может быть, в этом была необходимость? Враг наступал, и сдача была неизбежной? – постепенно накаляясь, загремел в зале голос Борейко. – Нет! Ещё седьмого декабря солдаты держали форт, и японцы прекратили атаки, видя их бесполезность. А форт всё-таки сдали. И сдали по приказу Фока! Кондратенко за него жизнь отдал, а Фок сдал и тем самым открыл путь к Порт- Артуру. Мне не разрешат здесь назвать это изменой или предательством. Но народ сам сумеет в этом разобраться.

За сдачей второго форта были сданы форты номер три и укрепление номер два. Чтобы они продержались, нужна была небольшая поддержка из резерва. Но генерал Фок, наоборот, сократил чуть ли не вдвое численность гарнизона этих фортов. Это ли не прямая измена воинскому долгу? – отчетливо и громко спросил Борейко.

В зале зашумели:

– На виселицу Фока!

– За измену давно пора вздернуть!

– Далее, – покрывая общий гул возмущения, продолжал Борейко. – Генерал Фок по приказу Стесселя приказал очистить от наших войск Китайскую стенку от Куропаткинского люнета до батареи литера Б. Сдачей Китайской стенки фактически уничтожилась основная линия обороны Восточного фронта. Это предательство видели простые солдаты, и они – слышите? – Борейко повернулся к подсудимым, – они, а не вы были верны своей присяге! Они отказались выполнить ваш предательский приказ. А что сделал Стессель? Он приказал батареям второй линии обороны открыть огонь с тыла по Китайской стенке и батарее литера Б. Не японцы, а свои по приказу Стесселя стреляли в солдат! Стало ясно, что генерал Стессель и Фок сговорились с японцами о сдаче русской крепости. Это ли не измена Родине?! – гремел на весь зал голос Борейко.