Семья Звонаревых. Том 1

Майделя подвезли к большой луже и тут торжественно, под общие ликующие крики вывалили в грязь. Несколько мгновений он лежал неподвижно, втянув голову в плечи, потом вскочил на ноги и, как был весь в грязи, без фуражки, бросился бежать. Вслед ему неслись свистки, улюлюканье и летели комья грязи.

Недалеко убежал барон. Нервное потрясение было настолько велико, что он замертво свалился тут же, на мостовой. Тихменёв с помощью двух подоспевших мастеров поднял генерала, кое-как усадил в фаэтон и доставил в расположенную поблизости клинику Военно-медицинской академии…

Поздно вечером Блохин зашёл к Ивану Герасимовичу, рассказал о событии на заводе.

– Знаю уже обо всех твоих художествах, – проговорил Иван Герасимович, расхаживая взад и вперёд по комнате. – Да, Филипп Иванович, кишка у тебя ещё тонка. Не годишься для настоящего дела. Горяч. А для революционера горячность – не главный козырь.

– Сам знаю, что виноват. Да мочи уж больше нет. Ещё немного бы – и стукнул его. – Блохин сжал кулак, пальцы от напряжения побелели. – Убил бы разом. Сила у меня в кулаке – не приведи бог.

– Сейчас на заводе будут здорово щупать. Тебе надо уходить немедля. Да и о других придётся подумать… Заварил ты кашу. А всё из-за пустяка. Подумаешь – Майделя укокошил бы. Велика птица! Давай в деревню сейчас, к тёще на блины. – Иван Герасимович невесело улыбнулся. – Пусть пройдёт время. В деревне тоже великие дела делаются. Присмотрись, помоги. Да не глупи, не горячись. Ты ж рабочий класс, сознательный.

Помолчали. Блохин мял шапку, смотрел угрюмо. Понимал: Иван Герасимович говорит дело. Надо ехать. Иначе схватят, не миновать тюрьмы. Но и ехать… Легко сказать! Куда и к кому? К тёще. И так у неё на шее его ребятишки, а тут ещё сам явится. Бедность… Но другого не придумаешь. Блохин поднялся, надел шапку:

– Выходит, надо подаваться в деревню. Не поминай лихом, Иван Герасимович, поумнею. Не сразу это делается.

Иван Герасимович крепко сжал протянутую ему руку. Глаза в глубоких лучиках-морщинках налились теплом:

– Не журись. Время трудное. Но будет и на нашей улице праздник. Ещё повоюем с тобой на баррикадах.

Узнав от мужа, что произошло на заводе, Варя поспешила к Блохиным. В простой шубке и большом белом платке она выглядела очень молодой и очень здоровой.

– Слава богу, что нет твоего благоверного, – разматывая обёрнутый вокруг шеи платок, проговорила она. – Я пришла к тебе по делу. Без мужчин мы договоримся лучше. – Она сбросила шубку, пригладила волосы, потёрла покрасневшие от холода руки, подошла к детской кроватке. Малыш спал, полненькие, налитые щёчки нежно розовели.

– Видишь, Шура, вам надо уезжать. Сама знаешь – твой накуролесил такого, что меньше как ссылкой не отделаешься.

– Да мы и то в деревню решили подаваться, к мамане. Завтра и едем. Сборы-то наши простые. Нищему собраться – только подпоясаться. – Шура грустно улыбнулась. – Устала я от всей этой жизни. Надоело всё. И Питер, и вечные эти тревоги. Знаешь, Варя, я в деревню с радостью еду: может, Филя образумится, за хозяйство возьмётся. Сейчас, маманя писала, и землицу можно себе купить – на хутор выделиться. А у Фили руки золотые. Одно слово – мастеровой. Нигде не пропадёт.

Варя внимательно слушала Шуру, всматриваясь в её уставшее, осунувшееся, постаревшее лицо.

– Насчёт хутора не знаю. Думаю, не для Филиппа это. Он рабочий, и в хозяева не ему идти. Да и не образумится он у тебя. Поздно ему переделывать себя. А ты не скули, а присмотрись к нему получше да поддержи его, ему ведь нелегко. Но речь не об этом. Ты жена, и тебе виднее, как быть.

Варя раскрыла сумочку, достала завёрнутый в клетчатый носовой платок свёрток, положила его на стол перед Шурой.

– Это тебе. На первое время. Не вздумай отказываться. И Филиппу скажи. Если откажетесь – вовек не прощу. Коль будет трудно, пиши. Мне или вот адрес – доктору Краснушкину. Это Катин муж. Человек он отличный, поможет всегда. – Варя положила на сверток листок бумаги. – Вот адрес. Не благодари и не реви напрасно.

Глава 8

Дорого обошлась фон Майделю прогулка в тачке. Болезнь свалила его надолго – возник вопрос о назначении нового начальника завода. Выбор пал на полковника Тихменёва, хорошо знающего работу завода. Да и по времени ему уже подходила пора надевать генеральские погоны.

Место заместителя, то есть своё бывшее место, полковник предложил занять Звонарёву, но тот не дал согласия и просил оставить его по-прежнему во главе конструкторского отдела.

– Завод военный, а я человек штатский, поэтому никак не подхожу в заместители начальника завода, – объяснил он причину своего отказа. Тихменёв всё же вошёл с ходатайством в Главное артиллерийское управление назначить Звонарёва на должность заместителя. Ответ не задержался. В нем говорилось: «По имеющимся сведениям, господин Звонарёв Сергей Владимирович во всех конфликтах между администрацией завода и рабочими всегда выступает за удовлетворение часто совершенно неосновательных претензий рабочих. Ввиду этого назначение его заместителем начальника завода считаем невозможным».