Семнадцать мгновений весны

ШЕЛЛЕНБЕРГ. Операция прикрытия. Необходимо подставить чью-то фигуру — чужую, не нашу, для параллельных переговоров. А потом мы, в случае необходимости, передадим материалы об этом человеке фюреру... Если предположить даже самый худший вариант, это будет победа нашей службы. «Наша доблестная разведка сорвала коварные замыслы врагов» — так, кажется, вещает Геббельс?.. Кстати, об этой операции знают всего три человека — я, вы и... и еще одно лицо, скажем так. Разумеется, вам не надо объяснять, что такое государственная тайна?

ШТИРЛИЦ (ворчливо). Одной больше, одной меньше!.. Что-то я здорово устал от государственных тайн...

ШЕЛЛЕНБЕРГ. Ничего, скоро отдохнем, кажется... (Помолчав.) Господи, час ночи. Нормальные люди давно спят, а мы... Вот бы завтра хотя бы на пять дней закатиться в горы... Снег голубой, загар коричневый... Обо всем мы забыли — война...

ШТИРЛИЦ. Прежде всего мы забыли самих себя. Как пальто в гардеробе после крепкой попойки...

ШЕЛЛЕНБЕРГ. Да... как пальто в гардеробе... Стихи давно перестали писать?

ШТИРЛИЦ. И не начинал вовсе.

ШЕЛЛЕНБЕРГ. Маленькая ложь рождает большое недоверие, Штирлиц.

ШТИРЛИЦ. Могу поклясться, все писал, кроме стихов, у меня идиосинкразия к рифме...

Затемнение

2. Комната Кэт

Входит ШТИРЛИЦ. Его встречает КЭТ — это молодая красивая женщина. Она, видно, только с постели — халатик наброшен прямо на ночную рубашку, волосы в беспорядке.

КЭТ. Ты?! Что-то случилось?

ШТИРЛИЦ. Добрая ночь, девочка! Буди Эрвина.

(КЭТ не двигается с места.)

У вас как, спокойно? За домом не наблюдают?

КЭТ. Кажется, нет.

ШТИРЛИЦ. Устал. (В изнеможении садится.) Славно выглядишь, малыш!.. Ты относишься к редкому типу женщин, которым беременность к лицу.

КЭТ. Кофе с молоком хочешь?

ШТИРЛИЦ. Откуда молоко? Черт, забыл привезти вам молоко!..

КЭТ. Я поменяла костюм Эрвина.

ШТИРЛИЦ (достает листок бумаги). Срочно зашифруй это донесение. Моим шифром.

(КЭТ садится к столу, работает.)

Черт возьми, неужели на память? Держать в голове такой сложный шифр... Фантастика.

КЭТ (отрываясь от работы). Сепаратные переговоры с Даллесом? Это страшно!

ШТИРЛИЦ. Если они договорятся, а это не исключено, то назавтра миллионная армия будет переброшена на Восток и тогда... Это только дураки думают, что военный потенциал Германии исчерпан... Вопрос идет о судьбах миллионов людей, о судьбе Европы... Черт, до чего я стал высокопарно изъясняться!..

КЭТ (некоторое время молча работает, потом резко встает). Нет, это ужасно! Главное, мы бессильны что-либо сделать!..

ШТИРЛИЦ. Не скажи... Они совсем перегрызлись в бункере. Если это использовать... Важно знать: кто из них мог пойти на переговоры? Геринг — живой труп, Геббельс — истерик... Нет, эту игру могли затеять только двое — Гиммлер или Борман... а они враги непримиримые... Если столкнуть их лбами — каждый сделает все, чтобы утопить другого... Только надо знать точно, кто из них начал эти переговоры?..

КЭТ. Понимаю... Если ты скажешь об этом одному, а именно по его команде заработала вся машина...

ШТИРЛИЦ. Меня вздернут немедленно...

КЭТ. Так кто же из них?

ШТИРЛИЦ. Не знаю!

(КЭТ вновь подходит к своему столику и садится за работу.)

Почему ты не будишь Эрвина? (П а у з а.) Где Эрвин?

КЭТ. Эрвина нет.

ШТИРЛИЦ. Где он?

КЭТ. Его совсем нет. (Работает.) Пошел договариваться с акушеркой и попал под бомбежку...

ШТИРЛИЦ. Маленькая!.. Ты уверена? Может быть, он только ранен?.. Надо поискать по госпиталям...

КЭТ. Дело в том, что я сама... сама похоронила его в прошлую среду... Понимаешь, похоронила... (Плачет.)

ШТИРЛИЦ (долгая пауза). Как же мы теперь будем с тобой, без Эрвина?!

КЭТ. Мы так с ним мечтали — вот кончится война... (Плачет.)

ШТИРЛИЦ. Ну-ну-ну!.. Девочка, тебе нельзя плакать. Нельзя. Будь эта война проклята!.. Давай подумаем, как ты будешь рожать, малыш?

КЭТ. По-моему, нового способа еще не изобрели.

ШТИРЛИЦ. К сожалению... Тут ведь такое дело... Я не хочу тебя пугать... Понимаешь, один старый доктор рассказывал мне... Видишь ли, женщины-то кричат, рожаючи...

КЭТ. Кто бы мог подумать...

ШТИРЛИЦ. Дело в том, малыш, что они кричат на родном языке.

(КЭТ перестала плакать, затаилась.)

А если отправить тебя на это время в Швейцарию? Я, пожалуй, смогу это сделать.

КЭТ (глухо). И останешься без последней связи?

ШТИРЛИЦ. Другого выхода нет.

КЭТ. Есть — я буду кричать по-немецки. И потом еще есть время.

ШТИРЛИЦ. Ладно, малыш, подумаем об этом не спеша. Включи в донесение... Ну, в общем, об Эрвине... И передай, что срочно требуется новый канал связи. В зависимости от того, что ответит центр, мы и примем решение.

КЭТ. Одно сложно: чемодан с передатчиком тяжелый, я боюсь его поднимать...

ШТИРЛИЦ. Сиди, сиди, я знаю где рация... Как только центр ответит, сразу же звони мне из автомата. Спросишь: «Извините, это гостиница?» Встретимся, как обычно.