Сентябрь

Звук заставил открыть глаза – в уши сильно отдавало что-то пронзительное. «Плач, – подумал он, – но откуда? Здесь же не живут дети. Или успели заселиться, а я не заметил?» Он сел на кровати и опять прислушался, безуспешно стараясь вспомнить тот момент, когда он заснул. Потом встал с кровати, подошёл к отодвинутому стулу и придвинул его. Застыл на мгновение. Затем вспомнил про плач и, колеблясь, приоткрыл скрипучую дверь своей комнаты. В прихожей и кухне был мрак, глухой мрак. Он снова замер, притих и прислушался: но слышал только кровоток в ушах. «Неужто мне показалось? Уже и галлюцинации приходят».

Он открыл дверь и подошёл к окну, в которое ярким белым светом стучался молоденький месяц. «Уже ночь? Филипп не заходил?» Он выдохнул, надувая губы, отчего на стекле быстро образовался неправильной формы круг из осевшей влаги, и посмотрел на небо: там, наверху, мерцала мириада звезд. Взор его привлекла одна, в окружении чёрной пустоты, переливающаяся сине-зелено-красными красками точка, так и манящая к себе. Но малейший шорох из коридора еще раз заставил пристально вслушиваться в пустоту. Он обернулся ко входной двери – под ней промелькнула тень. Иван медленно, без шума прошёл к двери и взялся за ручку в нерешительности, потом приоткрыл её и просунул голову. Грязный плафон тщетно пытался разрушить тьму, но ему удавалось осветить только небольшой кусочек площадки; по углам, около стен, было не видно ни зги. Он вперился туда, во тьму, давая время глазам привыкнуть, но всё равно не мог ничего разглядеть. Внезапно он опять услышал детский визг, и будто бы показалась девичья ножка в босоножке, скрывшаяся в верхнем лестничном пролёте. Он резко запрыгнул на пару ступенек и поднял голову на перила лестницы. Наверху, в нескольких этажах, маленькая ручка беспечно бежала по коричневым перилам. «Стой!» – но в ответ тишина. Иван принялся скоро подниматься наверх. «Стой, поздно ведь, ты почему не дома? Заблудилась?» Ручка перестала бежать. «Разве я заблудилась?» – лицо на мгновение перевалилось через перила и взглянуло на преследователя; бездонные глаза (а он их увидел, хотя было темно и несколько этажей между ними) капнули прямо в его душу и царапали её, но всего секунду – девочка побежала выше. Он ещё быстрее устремился за ней, но она словно пролетала все ступени, так что нельзя было её догнать. Но вот последний этаж, последний пролёт за поворотом. Он приостановился, чтобы отдышаться, и ступил наверх.

      Впереди стояла девочка. «Пойдём», – она протянула руку к нему. Он повиновался. Рука потянула его вслед за собой в комнату, освещенную через окно белесым месяцем, оставляющим на полу разрезающую темноту ясную дорожку.

      Это была его же комната: стол и стул, кровать, одинокий шкаф, окно… Но стул был опять отодвинут. «Я ведь его задвигал», – мелькнула мысль в тишине. Поскольку стул стоял в стороне от света, Иван не сразу разглядел, что он кем-то занят, но теперь устремил свой взор туда.

– Что вам угодно? – спросили оттуда.

– Мне? – Иван усмехнулся. – Я тут живу. Меня завела девочка. Где же она? – он обернулся, чтобы показать её, но она испарилась во тьме.

– Не видел никакой девочки, я здесь один и, кстати, тоже живу в этой комнате.

– Как? Не может такого быть, тут живу я и больше никто. Слышите: никто! Вы фантазируете, молод… – он запнулся, ибо не знал, как обратиться.

– А кто я? – усмешка.

– Откуда же я могу знать вас, покуда никогда не видел? – Иван устало прошел к окну, не спеша повернулся в сторону гостя, чтобы его получше разглядеть, но увидел лишь черный цилиндр на голове, скрещенные ноги и руки в кожаных перчатках, лежащие одна поверх другой на серебристом наконечнике трости в виде чьей-то головы. «Масон какой-то», – подумалось Ивану.

– Подумай, ты меня знаешь. По крайней мере должен знать, – иронично замечал гость.

– Мне кажется, вы заблуждаетесь, – хозяин терял самообладание, – попрошу вас уйти сию же минуту.

– Отнюдь, я не могу уйти, это невозможно.

– Почему же? – гость молчал с минуту.

– Я – это ты, – Иван опешил от таких слов и потерялся, а гость продолжал: – Да-да, это я тебе положительно заверяю, можешь не сомневаться. Каждый раз я предвижу такую реакцию у собеседника и, несмотря на это, каждый раз она доставляет мне неподдельное удовольствие! – он снова усмехнулся: – Удивительный вы народ – люди: такие мелкие, но в то же время такие веселые.

– Так…кто же вы?

– Я же тебе объяснил, но вижу, что ты не понял ничегошеньки. Всё вам надо размусоливать до малейших крупиц, а мозги же вроде бы есть, – Иван продолжал стоять недвижимо. – Скажи мне: Бог есть?

– А ты Бог?

– Зависит от того, как ты ответишь на мой вопрос, – ехидно ответил незнакомец.

– Я верю.

– Тогда пусть я буду Богом! – он развел руками в стороны. – Вот, я же говорил, что ты меня знаешь.

– Как?! Быть такого не может, ты не Бог. А где же белая ряса? Нимб? Слепящий свет?

– Бог, не Бог, да какая разница? Есть нимб или его нет, что-то разве изменится? Лучше не нагружай свою голову такими рассуждениями. Нимб у него, свет у него… Бездари, – выругался он.

– Но…