Сентябрь

– Мы ничего не можем сделать, кашель должен сам прекратиться, нам остается только смотреть на это и ждать, – молвил он, будто извиняясь.

Вскоре кашель пошел на убыль и прекратился совсем. Иван откинул одеяло и упал на подушку, всё еще раскрасневшийся и всё ещё с закрытыми глазами. Гости глянули на покрывало – там была кровь, большое пятно темно-красной крови. Доктор перевел взгляд на Ивана: на губах его сохранилась кровь, а сам он тяжело дышал и не мог надышаться. Наступило молчание – доктор сидел в замешательстве.

– У меня с собой только антибиотики есть, ему должно помочь на некоторое время, – он вопросительно взглянул на Филиппа, но тот был не менее растерян, – я пока сбегаю в поликлинику.

Он дал Ивану таблетку и стакан с водой. Но, сделав один глоток, Иван выплюнул воду и опять закашлял. Доктор медленно положил его на кровать, и кашель прекратился.

– Не можешь глотать? – спросил он Ивана.

Тот покачал головой, не смотря на доктора.

– Попробуй, это тебе сильно поможет, – терпеливо убеждал он.

Иван взял в одну руку стакан с водой, в другую – таблетку. Он засунул таблетку в рот и сразу запил её водой. Сначала небольшой кашель вновь стал прорываться, но потом он отошел, и удалось выпить стакан. Внутри стало немного легче: чувствовался поток воды, спускающийся в пустой желудок.

– Я схожу в поликлинику и приду, а ты сиди тут, – сказал он Филиппу, который и так не собирался никуда уходить от своего друга; он сидел с широко раскрытыми глазами и сильно бьющимся сердцем, стойко переживая каждый момент. Доктор ушел.

– Ваня, ты меня слышишь? – сказал после некоторого молчания Филипп, не зная, как ещё начать разговор. – Почему ты раньше мне не говорил ничего? Да и я сам раньше не видел ничего. Ты же не кашлял так, не было… – он замялся и потерялся. – Ваня, что же теперь? – спросил он больше куда-то в пустоту.

Иван продолжал лежать на спине, положив правую руку себе на лоб, закрыв тем самым глаза. Он дышал торопливо и коротко, будто стараясь прийти в себя; в эти минуты его охватил шок от всего произошедшего с самого утра, он боялся – не столько самой болезни, сколько чего-то более ужасного, поджидающего втихомолку в стороне призрака, в шляпе и черном пальто, который всегда где-то рядом, когда его не ждут. Он не слышал ничего из того, что говорил Филипп, а был глубоко в себе; роящиеся в хаосе мысли сновали в голове, каждая стараясь привлечь к себе внимание, а потом кидались врассыпную, кичась над человеком, что он их упустил и не поймал.

Неожиданно раздался стук.

– Чего же он стучит, если знает, что не заперто, – вслух пробурчал Филипп и пошел открыть.

Но на пороге стоял не Петр Сергеич, а незнакомый ему человек. Филипп смутился, остался на месте, а только чуть отклонился в сторону Ивана и было приоткрыл рот, но не молвил ничего, а лишь уставился на гостя, ожидая объяснений от него.

– Ой, извините, я, чай, квартирой ошибся, – он стремительно развернулся, увидел свою же входную дверь напротив, нахмурился и решительно потерялся; он не знал, повернуться ли ему обратно и спросить или уйти, однако внезапно охватившая секундная уверенность подтолкнула к первому пути. – Мне нужен Иван Богданович…эм…мой сосед, здесь живет…жил, – еле промямлил он.

– Живет, – утвердительно поправил Филипп.

– Могу его повидать? – исподлобья спросил незнакомец.

Филипп обернулся на Ивана, надеясь встретиться с ним взглядом. К его изумлению, тот с едва поднятыми темными бровями глядел на него.

– Сосед твой просится, – пробурчал недовольно Филипп, будто нарушали его покой, а не Ивана. – Хочет что-то.

– Семен?

– Видать. Вы Семен? – повернулся он к гостю.

– Да, Семен…Степанович.

– Здравствуй, Семен Степанович, – постарался выкрикнуть Иван так, чтобы было слышно у двери.

Был дан зеленый свет. Филипп посторонился и пустил неугомонного теперь человека.

– Добрый день, сосед, – начал было Семен Степанович, чтобы самому себе придать уверенности, но не совсем сработало – он замолчал ненадолго.

Иван пристально смотрел на вошедшего и выжидал.

– Маша больна очень, я не в силах более сам лечить её, – продолжал он, склонив голову. – Я пришел к вам просить помощи…доктора.

– А больница? – осведомился Филипп.

– Нет, я против! – его всего ударило в краску, он едва не потерял самообладание и не набросился на «дерзновенно вопрошающего, чтобы исколотить за неуместные вопросы». Он только бросил неравнодушный взгляд в сторону Филиппа, но тут же постарался собраться. – Простите, ради бога, я крайне переживаю и в сотый раз нет времени объяснять, почему я не желаю обращаться к этим поборникам антибиотиков и уколов, – и сопроводил небольшим кающимся поклоном. – Мне необходим хороший доктор, естественно, и недорогой, ибо достаток у нас небольшой, даже, я бы сказал, крохотный…и вот…я бы просил…эм…о некоей помощи…Маша больна окончательно…Надя на руках у меня…Наденька моя, свет мой, что же с нами теперь…