Серая мать

В эту минуту Семен и сам не знал, во что он верит. Он просто стоял, опустив руки, и смотрел, как просила Серая Мать.

Глаза Олеси открылись. Колени и руки дрогнули первым неуверенным движением.

Когда она села и огляделась, присыпавший ее тело песок с шорохом заструился вниз. Семен следил за струйками песка и не сразу понял, что теперь Олеся смотрит на него. Он хотел позвать ее по имени, но не успел раскрыть рта.

Подняв песчаный вихрь, Олеся бросилась вперед, к нему.

В левой половине черепа расцвела ослепительная вспышка боли от кулака, с размаху врезавшегося в скулу. Следующий удар пришелся под дых. Сильный толчок опрокинул Семена на спину. В поле зрения мелькнуло осклабившееся Олесино лицо. Ледяная ярость, плескавшаяся в выпученных глазах, не походила на человеческое чувство. Это была холодная жадность глубоководного хищника, готового разорвать и переварить кого угодно, чтобы выжить.

Мгновение спустя плоский раздвоенный конец фомки, напоминающий изогнувшееся змеиное жало, обрушился вниз, на голову Семена.

10

Песчинки снова скрежещут на зубах. Рот наполняет горечь пепла, и Олеся ворочает языком, пытаясь выдавить хоть немного слюны, чтобы сплюнуть. Не получается. Песчинки попадают глубже, дерут пересохшее горло, заставляя заходиться в кашле.

Вася!

Задыхающаяся, с мутными от слез глазами, едва способная устоять на четвереньках, она сейчас совершенно беззащитна, и он может воспользоваться этим!

Тыльной стороной ладони размазав по щекам набежавшие слезы, Олеся все же поднимается. Ее качает. Нетвердо переступая широко расставленными ногами, она поворачивается то в одну сторону, то в другую в поисках Васи. Его нигде нет. В пещере пусто.

Почему она вообще находится в пещере? Что происходит?

За спиной раздается сухой посвист шумного дыхания. Олеся ошиблась. Она здесь не одна.

– Что, на все готовое?

Знакомый старческий голос приковывает к месту. Следующее за ним мерзкое хихиканье будит в памяти образ желтого берета, слезящихся глазок, размазанной губной помады. Обернувшись, Олеся видит сгорбленную, но все равно высокую фигуру, отделившуюся от бугристой стены.

Это не та сумасшедшая старуха. Голос ее, но это не она. Существо, которое говорит этим голосом… Оно даже не человек.

Существо уже рядом. Между выпученными бельмами глаз и горизонтально разрезавшей подбородок складкой – десятки раздувающихся и снова смыкающихся отверстий. Так оно… дышит?

Точнее, она. Серая Мать.

И это не просто пещера. Это Колыбель. Ее логово.

Они пришли сюда, чтобы убить ее.

Олеся лихорадочно водит рукой по измятой куртке, никак не попадая в карман. Вот он, наконец-то! Она вновь сжимает в руке нож, хотя и не чувствует прежней уверенности. Но выбора все равно нет. Она уже здесь, и она должна…

СТОЙ.

Это даже не слово. Волна низкочастотного гула ударяет прямо в голову как раз в тот момент, когда Олеся готовится к броску. Замерев, она глядит в рыбьи бельма, не в силах отвести взгляд. По краешку сознания проползает мысль, что и кровь у этой твари, наверное, тоже рыбья – сизая и очень, очень холодная.

Ты думаешь, это сила? – голос Серой Матери звучит в Олесиной голове, щель над подбородком, которую Олеся приняла за рот, остается сомкнутой. Вряд ли это создание вообще способно произносить человеческие слова. – Думаешь, это оружие делает тебя сильной?

Повинуясь внезапно возникшему порыву, Олеся поворачивает голову и смотрит на нож в своей руке.

Вот настоящая сила!

То же непреодолимое желание, появившееся ни с того ни с сего, заставляет Олесю разжать пальцы. Нож падает в серый песок. Голова поворачивается обратно.

У тебя нет силы. Ты ничто.

Кластеры круглых ноздрей расширяются, когда Серая Мать склоняется к ней.

Это я дала тебе силу. И я ее забрала. Ты больше в ней не нуждаешься. Ты ничто. Ты мясо. Ты пища. Просто дрожащий ком сытной пищи. И ничем другим ты никогда уже не будешь.

Тело не способно даже напрячься. Тело хочет находиться именно в этой позе, и только в ней, пока Серая Мать не прикажет иного. Опустевший разум гудит, как перегревшийся мотор, и любая собственная Олесина мысль распадается на части, сгорает, испаряется зловонным выхлопом.

Ты слабая.

Серой Матери больше нет. Перед ней дедушка: твердо стоящий на ногах, здоровый – такой, каким он был до инфаркта.

Ты слабая.

Короткая фраза бьет хлестко, наотмашь, оставляя обжигающие следы. Олеся смотрит в голубые глаза под кустистыми бровями, такие знакомые, такие родные.

Ты слабая.

Глаза дедушки сереют от разочарования, становятся мертвыми и холодными, как покрытый инеем асфальт. Она подвела его.

Ты ничто. Ты мясо. Ты пища. Просто дрожащий ком сытной пищи. И ничем другим ты никогда уже не будешь.