Сердце демона

Тогда отец его, Ануи, Владыка и Защитник Мёртвых, призвал самых верных своих жрецов и говорил с ними о таинствах перерождения. После Он вложил в них искру своего божественного естества, дав их плоти силу, в которой каждый из них превосходил рэмеи, человека или эльфа. Как воины они не знали себе равных. Клинки и даже колдовство уязвляли их куда слабее, чем других живущих. Нарекли их Ануират – Отмеченные Ануи, – и помимо привычного лика имели они тот, что отражал Силу покровительствовавшего им Божества. Говорят, что и души их были изменены печатью Стража Порога, но эту тайну Ануират хранили надежнее всех прочих.

Первые Ануират пришли к Ваэссиру, и склонились перед Ним, и молвили, что Псоглавый Бог обязал их охранять Владыку при жизни и после смерти. Ваэссир выбрал Восьмерых – по числу божественной тайны гармонии и вечности, и стали они Его стражами, Живыми Клинками Ануи. А когда пришло время Ваэссиру переродиться в следующем своем потомке, были выбраны новые Живые Клинки. И так было для каждого следующего Владыки Таур-Дуат. Прежние стражи уходили вместе с умершим и охраняли его последнюю обитель, как до того – самого Владыку при жизни. Таким образом, непосвящённый не мог посягнуть на тайны рода Эмхет и уж тем более – на ритуал призыва Силы Ваэссира, который до́лжно было проводить лишь наследнику по праву крови и духа.

Род же Ануират отныне рос и множился, пока крепок был союз их с родом Эмхет и пока сыновья их охраняли потомков Ваэссира, правящих их возлюбленной землёй».

– Ануират служили только Эмхет и никому больше – таков древний договор. А род Пталмеса… – она вопросительно посмотрела на отца.

– Никогда не состоял в родстве с императорским, потому и выжил, – кивнул Раштау. – Этот вопрос я изучил дополнительно, хотя и так был уверен. Даже сама Кадмейра нигде не намекала ни на общую кровь, ни на возможный брак с кем-то из наследников. Но дело не только в договоре с династией.

Жрец разложил перед Аштиррой несколько свитков с символическими изображениями Ануират в их необычном обличье. Жрица всю жизнь прожила в Каэмит и успела повидать самых разных тварей, в обилии обитавших в этих песках после Катастрофы. Но встреча со стражами Кадмейры впечатлила её даже больше целого отряда мертвецов, поднятого Предвестником. Плечо чуть заныло в том месте, где мёртвая рука сжимала её, таща через погребальный зал. Аштирра помнила и потусторонний холод, и мерцание зеленоватых огней в глазницах, и вой, от которого стыла кровь.

– Когда-то в песках мне довелось встретиться с одним существом, – продолжил Раштау. – После я видел и других, но именно та, первая встреча запечатлелась в моей памяти. Я помню неутолимую жгучую алчбу в его безумном взгляде, гнавшую его вперёд, как огненный хлыст Сатеха. От этой странной жажды даже мне стало жутко. Кочевники боятся их, считают проклятыми. Говорят даже, будто кальби, нечистыми двуногими псами, становятся охотники, нарушающие заветы Матери Каэмит. Это дикие, извращённо жестокие твари, хитрее обычных чудовищ. Они охотятся не только ради пропитания. Иногда похищают женщин… – на этих словах Аштирра не удержалась от гримасы отвращения, достроив то, что отец озвучивать не стал. – Возможно, это и помогает им удерживать подобие прежней формы. Вот во что обратился род Ануират. Весь рэмейский народ пострадал, когда Сила Ваэссира оказалась утеряна для нас… Но они, напрямую связанные с династией, – больше прочих, лишившись и облика, и разума.

– Но если это – Ануират, бывшие жрецы Ануи, пусть и особенные… значит, возможно вернуть им сознание? – неуверенно спросила Аштирра.

– Возможно, потомок Ваэссира и сумел бы поговорить с ними. Мне, Таэху, это оказалось не под силу. Как ты понимаешь, я не мог не попытаться, – Раштау покачал головой, с сожалением провёл ладонью по архаичной статуэтке Ануи, которую поставил поверх свитков с изображениями. – Полагаю, они ещё смутно помнят, что прежде были иными. Их тянет к поселениям и к руинам храмов… Но сюда они приходить боятся – из-за пограничных стел. Такими Ануират были уже в эпоху Кадмейры – их часто упоминают в записях, оставшихся от наших предшественников. Несчастные, потерявшие свой путь существа, обречённые искать своего Владыку.

– Обречённые искать, – шёпотом повторила Аштирра. От самой этой мысли ей было не по себе – что вот так просто можно утратить себя самого, свою природу.

– До последнего я не слишком-то верил в обрывочные свидетельства Красуза и остальных, хотя в гробнице каждого из них упоминалось, якобы их особенную царицу охраняли Восемь Живых Клинков. Словно она была Императрицей. Я предполагал, что это так они пытались отпугнуть охотников. Но, направившись в Шаидет, готов был ко всему, даже к самому невероятному. И составил свой ритуал исходя из этого.

– Так ты собирался рискнуть собой с самого начала?

– Не стал бы, будь у меня выбор. Запретные знания потому и называются так… А мудрость древних бальзамировщиков – обоюдоострый клинок, – Раштау отвёл взгляд и надолго замолчал.